Каролина Шторм - Научи меня любить

* * *

С Артёмом мы провели вместе два дня. Потом он уехал сдавать сессию, а когда вернулся, то… был уже не один.

– Моя девушка Карина, – представил он мне симпатичную блондинку на высоких каблуках. – А это Ксюша, моя новая знакомая.

С тех пор я поняла, что иногда мечты могут принести вред.

Карина оказалась весьма приятной девушкой. Она охотно поддерживала разговор, часто обращалась ко мне и, по-моему, старалась подружиться. Меня же её общество тяготило, так же как и присутствие Вениамина, который почему-то всё чаще оказывался возле меня. Мне нужен был Артём – тот, которого я узнала в самый первый день. И он был рядом, но в то же время – уже далеко.

Карина училась вместе с ним в том же университете, только на курс младше. И, как выяснилось, она специально приехала в наш город к своему парню. Я чувствовала себя лишней среди них.

На мой выпускной они пришли втроём. Даже Вениамин появился с букетом цветов, который после торжественной части вручил мне. Я поблагодарила его, а затем повернулась к Артёму.

– Спасибо вам, что пришли, – слова эти тоже были предназначены ему одному.

– Хотелось поддержать тебя в такой особенный день, – улыбнулся он.

Они не смогли остаться, к моему большому сожалению. Количество гостей было ограничено. Нам сняли ресторан, а после всех застольных мероприятий мы отправились гулять по ночному городу. Там снова появился Артём, уже без своей девушки. Вениамина тоже с ним не было.

Я была очень рада. Мы снова гуляли вдвоём, держались за руки и много-много говорили. Я чувствовала себя очень легко с ним, как будто мы знали друг друга целую жизнь. Мне казалось, я могу доверить ему любую тайну. Никогда ещё ни с кем я не была такой счастливой, как с ним. И тогда появилась мысль: а может, это любовь?

Дорога от дома до студенческого общежития заняла около двух часов. В машине играла какая-то очень старая музыка, и я почти её не слушала. Гораздо интереснее было смотреть в окно. Поэтому почти весь путь я провела в молчании. Петр Алексеевич (теперь можно просто дядя Петя) также молча вёл машину, не нарушая моих наблюдений. И лишь изредка задавал вопросы типа: как у меня настроение, хочется ли мне ехать, и чего я жду от этой поездки. Я отвечала коротко, порой невнятно, мельком взглянув в его сторону, а потом вновь отворачивалась к окну. Он всё понимал. Так, во всяком случае, мне хотелось думать.

Когда мать сообщила, что выходит замуж, я оторопела, не в силах переварить услышанное.

– Ты же только что развелась, – осторожно напомнила я.

– Ну и что? – глядя на меня с вызовом, произнесла она. – Или, по-твоему, мне нужно выждать какой-то срок?

Я не знала, что сказать на это. Но мне, по-прежнему, казалось, что для замужества ещё слишком рано.

– Девочка моя, – уже более мягким голосом обратилась ко мне мама, – пойми: наш развод с твоим отцом – дело давно решённое. Мы ждали подходящего момента. И теперь, когда я, наконец, освободилась от этой ноши, хочу позволить себе насладиться собственным счастьем. Разве я не имею на это право?

Её счастьем стал давний знакомый, коллега по работе и друг нашей семьи, Пётр Алексеевич Берестов. Вот уж на кого бы я ни за что не подумала!.. Он был частым гостем в нашем доме, сидел с моими родителями за одним столом, поднимал бокалы за здравие всех членов семьи, жал руку моему отцу и… спокойно встречался с моей матерью за его спиной. У меня до сих пор не уложилось это в голове. Я замечала, что он не равнодушен к моей матери, но, поскольку она была женщиной обаятельной, ничего удивительного в этом не было. Но как же я не подумала о том, что она может на такое решиться! И теперь ореол красоты её стал неумолимо таять на моих глазах. Потому что принять красоту без совести и чести я не могла.

Они поженились почти сразу после развода. Петр Алексеевич вошёл в наш дом. Он поселился в той комнате, что когда-то принадлежала моим родителям; он спал в одной постели с моей матерью, ел из нашей посуды, пользовался нашими вещами и всеми предметами в доме. А я не могла отделаться от мысли, что этот человек – самый настоящий вор. Иначе как можно назвать того, кто присвоил себе всё то, что когда-то принадлежало другому?

Братья ни во что не вмешивались. А я, чтобы избежать неприятных разговоров, ещё больше увлеклась учёбой. К счастью, мне предстояли экзамены, и на этот период мать решила оставить меня в покое. Ну, а после, когда я подала документы не на тот, по её мнению, факультет, а вскоре узнала о зачислении, между нами пролегла трещина, которая росла с каждым днём. Меня это не огорчало. Напротив, впервые возникло ощущение некой призрачной свободы, которое раньше я никогда не испытывала. Поэтому на вопрос о предоставлении мне места в студенческом общежитии я ответила утвердительно. Мама была в шоке, но именно это меня и радовало. Отныне я поняла, что доставлять ей неприятности мне очень нравится.