Каролина Шторм: Запрети себя любить

Темнота… Чёрное небо вокруг, чёрные очертания всего. Я ничего не вижу. Не могу пошевелиться. Себя не ощущаю совсем. Я, вообще, жив? Или уже нет? Как это понять? Мерцание… Какое-то слабое мерцание пытается пробиться сквозь эту чёрную завесу. Я хочу разлепить веки, но они будто свинцом придавлены. Какая тяжесть!.. И как теперь смотреть?

– Женя… Женя…

Знакомый голос доносится издалека. Меня кто-то зовёт, пытается вернуть в прежнюю жизнь. Но я пока не знаю, готов ли я. А вдруг там всё будет по-прежнему? Или, наоборот, всё изменится до неузнаваемости, и я не смогу там, как раньше, жить.

– Женя, открой глаза. Женя, сынок!..

Мама.

Значит, это она меня звала.

Надо сделать усилие.

Сознанием возвращаюсь в тело. Начинаю ощущать конечности. Даже могу ими пошевелить. Что-то хочу сказать, но во рту всё пересохло. И язык меня не слушается. Пора показать, что я всё ещё здесь. Открываю глаза.

Свет!

Как же его здесь много!.. Я совсем отвык.

– Женя… – мама плачет. – Наконец-то!.. Ты так долго спал.

– Где я? – мой первый вопрос.

– В больничной палате. Ты попал в аварию, сынок. Вместе со своими друзьями.

Помню. Всё помню. Даже то, что хочу забыть.

– А где отец?

Мама вздыхает.

– Должно быть, в полиции.

– Зачем? – разум пока плохо соображает. Я не могу соотнести эту аварию, больничную палату и то, что отец мой в полиции.

– Женя, он пытается уладить твоё дело, – отвечает мама.

– Какое дело? Я же в больнице, – всё ещё не понимаю, о чём говорит мама.

А она заботливо укрывает меня одеялом, поправляет подушку.

– Давай потом об этом поговорим, сынок. Сейчас тебе надо отдыхать и набираться сил.

– Сколько я здесь?

– Тебя привезли прошлой ночью. Меньше суток, – рассказывает мама. – Врач говорит: ничего опасного. Плечо сломано, два ребра – это всё заживёт. И сотрясение мозга небольшое. В остальном всё нормально. Тебе повезло, сынок.

Повезло.

Я закрываю глаза и проваливаюсь в воспоминания. Мама меня не тревожит разговорами. Наверное, думает, что я сплю. Пусть так. Мне нужно собраться с мыслями. Я помню, мы ехали по ночной дороге. Помню, нам навстречу выскочил грузовик. Или это была «легковушка»?.. Не уверен. Помню, кто-то громко кричал. До сих пор в ушах звенит, когда этот крик вспоминаю. Девушка… Ксюша?

Нет, Ксюши там не было. Вместо неё – Лиза.

– Как она? – снова открываю глаза. Мама вздрагивает от испуга.

– Кто, сынок?

– Лиза.

– С ней всё в порядке, сынок, – успокаивает мама. – Она не пострадала.

– А где она сейчас?

– Наверное, у себя дома.

– Она придёт сюда?

Не знаю, зачем я это спрашиваю. Воспаленный мозг выдаёт неожиданные вопросы. Лиза жива и сейчас у себя дома. Так хорошо. А что с остальными? Нас было много.

Я не успеваю ничего спросить. В палату входит доктор и идёт ко мне. Садится рядом, спрашивает:

– Как ты себя чувствуешь, Евгений?

– Пока не знаю, – отвечаю я. – Вроде, живой.

– Живой, ещё какой живой! – бодрым голосом отвечает доктор. – А то, что поломалось, срастётся быстро. Ты молодой, у тебя кости крепкие.

Характер только слабый. Был бы крепче, за руль в пьяном виде в переполненной машине не сел бы. Друзья уговорили – как всегда. И я поддался. Собственно, получил то, что заслужил. Браво, Евгений! Снова на высоте.

Доктор слушает удары сердца, осматривает повреждения, измеряет давление, температуру.

– Когда меня выпишут? – спрашиваю я.

– Подожди, ты только лёг, – объясняет доктор. – Через пару дней операцию проведём. Надо тебе плечевую кость вправить. А то срастётся криво, будет потом одно плечо выше другого. Неделю, как минимум, придётся здесь провести. А дальше – по самочувствию. Если ухудшений не будет, можем отправить на домашнее лечение.

– В университет уже сообщили, – вставляет реплику мама. – Пока на больничном. Но если тебе будет тяжело учиться, возьмём академический отпуск.

Ах да, ещё универ. Об этом я благополучно забыл. Четвёртый курс. Пропади он пропадом! Столько времени зря потрачено. Нафик мне этот академ? Если уйду, то назад уже не вернусь. Хватит мне этой учёбы.