Янка Рам - Я тебя не отпускал

– Погиб, – заученно говорю я, отводя взгляд к окну. – Я в шесть должна уже быть дома. Мне нужен примерный текст рекламы, и я постараюсь органично его встроить в эфир.

– Ладно… – хмурится. – Сколько старшему то?

– Двенадцать скоро. Можно, я пойду? У меня время… – смотрю на часы. – В студии ждут.

– Подождут. Присядь.

Этот допрос начинает меня нервировать. Рука дергается, чтобы поправить волосы. Торможу порыв. Укладка у меня теперь такая, что лучше не трогать.

Нужно было купить обручальное колечко и носить. Было бы меньше вопросов и внимания. Но теперь уже поздно.

Сложив руки за спиной, он меняет шагами комнату.

– А завтра? – останавливается неожиданно. – Могу я тебя похитить на пару часов?

– Зачем? Рекламу же пишем сегодня.

– Алиса… – с досадой. – Ну какая к чертям реклама? Я просто хочу тебя куда-нибудь пригласить.

– Оу.

Поднимаю на него растерянный взгляд. Отрицательно качаю головой. Это невежливо – вот так отказывать? Наверное – невежливо. А как тогда отказывать? Придумывать – почему не могу?

Но разве это не с его стороны нетактично делать такое предложение? Во-первых, я сотрудник. Во-вторых, он вдвое меня старше!

А, черт… Мне же двадцать восемь по документам. Ну не в двое, хорошо.

Да не хочу я просто!

Я вообще последний раз на свидании с Демидом была. Он был… резким, расчетливым, холодным, и совершенно неожиданно вспыхивал сомнительными эмоциями – смял в пальцах вилку, выкинул на асфальт цветы…

Едва ли это можно даже с натяжкой назвать идеальными свиданиями. Сомнительная романтика…

Но это то, что наполнило меня. И места на что-то другое внутри нет. Его образ как зыбучий песок. Затягивает, душит, но сыпется… сыпется… Всë рассыпалось окончательно. Демида, которого я придумала себе не существует. Я люблю несуществующего человека. Что может быть печальнее?

Меня снова накрывает волной тоски. Не хочу. Никого не хочу.

И больше я в это – ни ногой!

– Вадим Павлович, Вы, простите меня. У меня нет возможности.

– Просто ужин!

– Спасибо. Нет.

Я похожа сейчас на дикарку. Мне стыдно, что не могу сформулировать тактичнее. Подскакиваю с кресла. Сбегаю в студию.

Выпиваю пару стаканов воды, пытаясь унять мандраж. Меня пугает мужское внимание. Первый мой «ухажер» всадил в меня две пули, второй – хотел отнять ребенка, третий – едва не заразил меня беременную СПИДом. Четвертого мне не надо ни под каким соусом!

– Алиса, готова?

Не реагируя на имя смотрю в окно.

– Алиса! – чуть громче окликает меня Виктор, наш звукач.

Вздрагиваю. Меня никто так не называет, только здесь. Сложно привыкнуть.

– Да! – поспешно отвечаю я.

На записи стараюсь читать чуть ниже, более глубоким тембром, медленее, с эмоциями.

Я читаю разные зарисовки. Иногда из классики, иногда из фантастики, иногда современную прозу. Чаще – что-то эмоциональное, откровенное. Мне нравится, погружаться в чужие эмоции, проживать их. Потом, в эфире, мы запускаем эти отрывки, как стимулы к беседе с радиослушателями.

Увлёкшись, читаю: «Этот мужчина был как бульдозер, как танк, как лавина. Все мои „нет“ были беспощадно раздавлены гусеницами его сиюминутных порывов. „Нет“ – вообще существует только для тех мужчин, которые спрашивают разрешения. Я не помню, спрашивал ли он… Когда он открывал рот, для меня существовал только его голос. Он проникал внутрь меня, поселяясь где-то внизу живота. Нет, вру. Существовали ещё губы… Его обветренные губы – это портал в безволие. Они не были нежными. И не обещали удовольствий. Но влекли, отключая волю, не меньше голоса. Я ни разу не сказала ему „да“. Это ни разу не остановило его. Его останавливало что-то другое. Иногда мне казалось, что он играл со мной, как с красивым насекомым… бабочкой… мотыльком… Он превращался в свет, и я летела, чтобы сгореть. Он хотел посмотреть, как я горю. Он был моим личным демоном…»

Мой голос, дрожа, затухает на этом месте. Слишком личное.

Но запись идëт, и я вставляю первый пришедший в голову стимул для дискуссии, стараясь придать голосу увлеченность:

– А что значит голос для вас? Может ли он свести с ума? Бывает ли важнее слов, которые произносит человек? Расскажите нам свои истории. Алиса ждëт ваших откровений…

Свет в студии меняется. Запись выключена. Я поднимаю глаза на пульт за стеклом. Рядом с Виктором стоит Вадим Павлович. Снимает тоже наушники. У него такой взгляд…

Внезапно вырубают свет. Я оказываюсь в кромешной темноте. В студии нет ни одного окна. Мужчины включают телефоны. Обзванивают какие-то инстанции. Выясняется, что света не будет ещё три часа.