Янка Рам - Жена моего брата

Может что-то необычное подарить? Что может ее порадовать? У Ивана Михайловича в центре антикварный магазин. Еду мимо него. На витрине притягивающая взгляд дизайнерская композиция из самоваров, веретён, начатых кружев на коклюшках, икон в старинных окладах… и множество украшений из янтаря, малахита, коралла.

Антикварка – сложный бизнес. Не думаю, что он дает большой и стабильный доход, а вложений требует немало. Интересно посмотреть, что внутри.

Паркуюсь недалеко. Открываю дверь, колокольчик мелодично звенит. Оглядываю небольшой зал. Это больше похоже на музей. Злата помогает упаковывать в коробки «экспонаты». Я узнаю её еще со спины. Вернее, узнает вперед мозгов моё нервное с некоторых пор сердце. Я еще не понял, что это она, а сердце уже заходится в приступе тахикардии.

– Аккуратнее, пожалуйста… – просит Злата работников. – У нас закрыто, – разворачивается ко мне.

Закусывает губу.

– Привет, еще раз. Ревизия?

– Нет. Это все продано с торгов вчера, – с сожалением.

– Ясно… Всё-всё?

– Практически. Пару вещиц мы оставили на память. Снимаю с крючка бусики из янтаря. Звенья сделан в виде шариков, на каждом вырезанные символ. Отшлифованы так хорошо, что палец на автомате гладит бусины.

– Это чётки. Старинные. Из Индии. Хотите подарю?

– Хочу.

– Возьмите, – мнет в пальцах кусок упаковочной бумаги.

Опомнившись берет в руки очередную статуэтку и начинает заворачивать. Кладёт в одну из коробок.

– Нет, нет! – перехватывает одного из работников. – Эту в зелёную коробку…

– Злата, могу я тебя похитить на ужин?

– Простите, Демид. Сегодня я не могу, – разводит руками, показывая на происходящее вокруг. – Дед просил проконтролировать, чтобы ничего не перепутали.

– А ты умница, да? Не только красавица? – поглаживаю пальцами бусины четок.

Злата поправляет волосы, не отвечая мне. Наклоняется над столом. Из выреза футболки выскальзывает чудной золотой медальон на длинной цепочке.

– А это что? – ловлю его в кулак и, раскрывая ладонь, пытаюсь рассмотреть.

Ахнув, дергается назад. Медальон выскакивает из руки.

– Нельзя! – распахивает широко глаза.

– Почему?

– Это лемби!

Как будто я должен знать что это такое. И… бояться этого.

– Лемби?

Смущённо прокашливается.

– Только для мужа, – соболиные брови серьёзно нахмуриваются. – Прикасаться нельзя.

– Подарок мужу?

– Ритуальный.

– Почему нельзя прикасаться?

– Только муж.

– Как невинность?

Щеки красиво покрываются алым… Мы сталкиваемся взглядами. Между нами происходит что-то очень интимное, уязвимое… Я зависаю, завороженный этим. И опускаю взгляд первым, под давлением очень редкого, практически незнакомого чувства, которому я не знаю названия. Оно заполняет мою грудь, распирая её и пьяня меня близостью с совершенно посторонней мне по сути девушки. Такой близостью и интимностью, которой у меня не случалось даже в самых откровенных запилах… Да о чем я вообще? Как это можно сравнивать?

– Подари мне… его, – ловлю снова её взгляд. – Я же уже прикоснулся.

Сжимает медальон в кулак. Шаг назад.

– Вам пора, Демид. Мне нужно работать.

– Я сказал что-то обидное? Прошу не принимать прямоту за оскорбление. Я точно этого не хотел.

– Нет, не сказали. Просто… – мнётся она.

– Просто Вам рассказали, что я плохой человек? А Вы поверили.

– Что же мне делать, если времени узнать человека у меня нет? Но ошибка может стоить мне…

– Я понимаю… – моргаю ей я. – А что делать мне, если у женщины нет времени узнать меня? Но её ошибка будет стоить мне…

– Состояния?

– Нет. Даже если ты выберешь Родиона, то эта проблема будет решена.

– Хорошо. Поужинать с Вами я смогу завтра, – сдаётся она.

– Увы завтра не могу я, – разочарованно вздыхаю.

С утра у меня тьма неотложных дел, а вечером семейный ужин. Это традиция и там, по нашей общей договоренности, не бывает никого постороннего. Только члены семьи.

– Ну что ж… – осаживается она, делая ещё шаг назад.

– Я позвоню ближе к ночи, хорошо? И что-нибудь придумаю.

Кивает.

Сев в тачку, раздражённо стучу пальцами по рулю. Всё наперекосяк. Но не могу я бросить все дела! Это же, на минуточку, и её дела, в будущем.

– Как она сказала? – вспоминаю ее медальон, прикосновение к которому так её взвело. – Лемби?

Ввожу в гугл.

«Карельское слово „lembi“ ведёт свое начало от культа древнего одноимённого божества любви. В славянском мире данному понятию соответствовала „славутность“ – девичья привлекательность, красота, манкость, очарование. В языческой культуре лемби использовался девицами в свадебных ритуалах и приворотах. Парень, принимая от девушки лемби, навсегда покорялся ей, становясь суженым…»