Любовь Попова - Вкус подчинения

– Давид, – шепчу растерянно, оглядываясь. Как я здесь оказалась? – Я не понимаю…

– Молчать! – шипит он не своим голосом, и я падаю на диван в его современной квартире. Стойте, мы же были в отеле… – Ты должна знать свое место! Где твое место?!

Суров и безжалостен. Если бы еще знать, что именно его так разозлило. Он угрожающе нависает сверху, держа меня в плену глаз, рук, что по обе стороны головы, а главное, ауры силы и власти. Той ауры, которую при одном взгляде на его, словно высеченное из камня лицо, видно невооруженным взглядом. Но он никогда не грубил, не повышал голоса на меня.

Этого не требуется, ведь я уже в его власти. Добровольной, сладкой власти.

Он всматривается в мои глаза, пока я вжимаюсь в спинку дивана, словно что-то выискивая. Давит. Требует беспрекословного подчинения. Он не прикасается, но от его взгляда шею как будто охватывает ошейник, и я знаю, что он скоро там и окажется.

– На коленях, мое место у вас в ногах, – говорю тихо и покорно, и он тут же поднимается и отходит на шаг, осматривая мое дрожащее тело, скользя взглядом по прикрытой платьем груди, задерживаясь на постыдно торчащих сосках.

Страх и возбуждение, ровно как боль с удовольствием, идут рядом с этим человеком рука об руку, впитавшись в меня как яд, разъедающий прежнюю Майю, создавая из пепла новую, смелую.

Что происходит? Почему он так себя ведет?

– Правильно. И ты этого хочешь или может быть тебе больше понравится флиртовать с Андроновым, может быть ты даже хочешь сменить Хозяина? – выбор, которого нет, звучит в его угрожающем голосе.

Глава конкурирующей компании, которого мы сегодня встретили, был мил и предупредителен. И он бы мог мне понравиться, если бы не скользкий взгляд. Я и рассмеялась не над его словами, а потому что Лене сделали операцию. Я просто была счастлива.

– Нет, – сглотнув, отвечаю и медленно, словно нехотя стекаю ручейком с дивана. К нему в ноги. На колени. Трепещу, хочу его. Смотрю не в глаза, а куда-то на двигающийся ходуном кадык, на мощный разворот плеч, с которых он стягивает пиджак от Армани, и ниже, где все еще застегнутым был ремень.

Но это ненадолго.

Очень скоро упругая кожа будет хлестко ласкать мое тело, срывая хриплые постыдные крики наслаждения и погружая меня в мир порока и похоти.

И я хочу доказать, что нет причины быть грубым, ведь я сама готова к подчинению, но он словно не понимает, не слышит меня.

Смотрит зло, неприязненно.

– Расстегни ширинку, рабыня, – требует он, и я подчиняюсь. Достаю ремень, покорно вкладываю ему в руку и освобождаю из плена каменную, шелковую плоть.

Хочу облизать, хочу дать понять, как сильно люблю, но Давид резким движением толкает меня к своему паху. Большим и указательным пальцами давит на щеки и сразу толкает член глубоко в горло.

Ну ладно, я стерплю и это, стерплю насилие рта, стерплю крепкий захват косы.

Вот только острая боль от ремня по спине была настолько неожиданной и сильной, что я дернулась и хотела выпустить член, спросить, почему он меня не подготовил. Почему не рассказал, в чем будет заключаться сессия.

Но Давид продолжает держать мою голову, пихает член глубже и снова хлестко бьет по спине ремнем.

Кричу, но член во рту мешает.

Дергаюсь, но рука требует подчинения. Заявляет власть.

– Знай свое место, сука! Блядская тварина!

Это неправильно, так быть не должно! Все наши игры были на добровольной основе, а сейчас он просто насилует меня, избивает ремнем, оставляя обжигающие следы на нежной коже.

– Нравится, нравится, когда тебя стегают ремнем, как животное?! – вопит он, и я ощущаю тошноту и страх.

Что-то не так…

Я смотрю наверх, чувствуя, как задыхаюсь от члена, как горит спина и попа, как слюна обильно стекает по подбородку и вижу… Боже, нет! Кричу от ужаса.

Это не Давид, нет!

Это Леша и теперь в его руках полыхающий огнем хлыст, он снова замахивается и обжигает меня новым ударом. Агония проникает в тело, заставляет кричать, захлебываться слезами и острой невыносимой болью, а в попу внезапно толкается что-то острое, огромное, разрывает меня надвое! Кричу снова и снова! Умоляю прекратить адские муки.

Не надо, Леша! Не надо, Леша!

Я умру от боли, я просто снова умру от боли! Мне больно! Больно! Помогите! Давид, спаси меня!

– Майя! Майя! – орет мне в лицо знакомый голос, и я распахиваю глаза, сотрясаясь всем телом, чувствуя, как по лицу стекает пот.