Джайв от Зика заразителен. Люди подпевают, в экстазе падают штабелями. Книги на полках превращаются в калейдоскоп – в кружащиеся разноцветные ряды, в мелькание слов.
Я раскачиваюсь. Я пою. Я возношусь. Друзья рядом со мной, Зик вплетает в свою мелодию гугенотов. Я кружусь и сшибаю с полки несколько книг. Когда песня заканчивается, я наклоняюсь, чтобы их поднять.
Я хватаюсь за пол и буквально наталкиваюсь на крутые кроссовки.
– Твоя книга? – осведомляется голос над кроссовками.
Я поднимаю голову, и… Вот он передо мной.
Волосы у него торчат в разные стороны. Глаза посажены слишком близко, но, боже праведный, они зеленые. На шее у него маленькое родимое пятно в форме запятой.
По-моему, он просто чудо.
Он протягивает мне книгу. «Мигрени только у вас в голове».
Я чувствую свое дыхание. Чувствую свой пульс. Чувствую, как рубашка наполовину вылезла из брюк. Я благодарю его, забираю книгу, ставлю ее обратно на полку. Селф-хелпы, книги о том, как помочь себе, мне теперь не помогут.
– Ты знаешь Зика? – спрашиваю я, кивая на сцену.
– Нет, – отвечает парень. – Я за книгой пришел.
– Меня зовут Пол.
– А я Ной.
Он пожимает мне руку. Я касаюсь его руки.
Джони и Тони, чувствуется, любопытно, но они не встревают.
– А ты Зика знаешь? – спрашивает Ной. – Его песни изумительны.
«Изумительны» – я мысленно смакую слово. Услышать его – приятный сюрприз.
– Ага, мы с ним в одной школе, – невозмутимо отвечаю я.
– В средней школе?
– Да, именно. – Я опускаю взгляд. Ладони у него безупречной красоты.
– Я тоже там учусь.
– Правда? – Ушам своим не верю. Я никогда его раньше не видел. Если бы видел, не забыл бы, это как пить дать.
– Ага, вот уже две недели. Ты в двенадцатом классе?
Я опускаю взгляд на свои кеды.
– В десятом.
– Круто.
Боюсь, он надо мной стебется. Десятиклассником быть совсем не круто. Это даже новички знают.
– Ной! – окликает его чей-то голос, звучащий настойчиво и решительно. За спиной у Ноя появляется девушка. Ее наряд – убийственная комбинация пастельных тонов. Она молоденькая, но с такой внешностью могла бы работать администратором в интерьерном салоне.
– Моя сестра, – поясняет Ной к моему огромному облегчению. Девушка уходит, явно рассчитывая, что брат последует за ней.
На миг мы зависаем. Это наше короткое, полное досады аутро.
– Ну, еще увидимся, – говорит потом Ной.
«Надеюсь», – хочу ответить я, но вдруг пугаюсь излишней напористости. Я способен флиртовать с лучшими из лучших, но только если это ничем не чревато.
А это вдруг чревато.
– Увидимся, – повторяю я. Ной уходит, когда Зик начинает играть новый сет. У самой двери Ной поворачивается ко мне и улыбается. Я чувствую, что заливаюсь краской.
Мне больше не танцуется. Когда загружен, зажигать трудно. Порой танцуешь, чтобы груз скинуть, но этот груз мне скидывать не хочется.
Мне хочется его сохранить.
– Как думаешь, он на стороне жениха или на стороне невесты? – спрашивает Джони после концерта.
– Думаю, нынче люди могут садиться где хочется, – отвечаю я.
Зик собирает свою аппаратуру. Мы стоим, прислонившись к его микроавтобусу «фольксваген», и щуримся, чтобы превратить свет уличных фонарей в звездный.
– Думаю, он на тебя запал, – не унимается Джони.
– Джони, ты думала, что Уэс Траверс на меня запал, а он хотел лишь списать у меня домашку, – напоминаю я.
– Тут другое дело. Пока Зик играл, этот парень стоял в отделе архитектуры и искусства. Потом он перехватил твой взгляд и приблизился. Его вовсе не селф-хелп интересовал.
Я смотрю на часы.
– Так, карета вот-вот превратится в тыкву! Где Тони?
Он обнаруживается неподалеку – лежит посреди улицы на островке, присвоенном местным отделением клуба «Киванис» [4] «Киванис интернешнл» – международная организация так называемых клубов на службе обществу, ставящая целью содействие развитию профессиональной и деловой этики, а также занимающаяся благотворительностью.
. Глаза у него закрыты. Тони слушает музыку проезжающего мимо транспорта.
Я перелезаю через ограждение и сообщаю ему, что заседание научного кружка почти закончилось.
– Знаю, – отвечает он, глядя в небеса, потом встает и добавляет: – Мне здесь нравится.
«Где “здесь”?» – хочется спросить мне. На этом островке, в этом городе, в этом мире? Больше всего в этой странной жизни я хочу, чтобы Тони был счастлив. Мы давным-давно поняли, что влюбиться друг в друга нам не суждено. Но в глубине моей души продолжают жить связанные с ним надежды. Я надеюсь, что мир справедлив, а в справедливом мире Тони блистал бы.
Читать дальше