Габриэль Коста - За стенкой. История Конарда Леграна

Профессор Малькольм ходил кругами около двери номера. Он злился по двум причинам: первая – ночь в этом отеле стоит целое состояние, а у него все равно не было возможности покурить. Профессор считал шаги. Время шло. За дверью стояла тишина, но в любую секунду мог начаться хаос. Однажды Конард сбежал через окно на втором этаже, и еще был случай с пожарной лестницей. В этот раз профессор снял номер на семнадцатом этаже и лично убедился, что из их комнаты есть лишь один выход. Не считая окон… Так или иначе, племянник вел себя тише воды ниже травы, и это немного напрягало. Однако сейчас в ванной шумела вода и играла незатейливая попса. Профессор покачал головой и обреченно выдохнул.

– Не семейка, а дурдом.

Но, к сожалению, он – ее часть.

Второй причиной его беспокойства была Оливия: она не брала трубку, не отвечала на эмэмэски и сообщения в фейсбуке [1] Здесь и далее: деятельность метаплатформы Meta Platforms Inc. и ее соцсетей Facebook и Instagram запрещена на территории РФ. . Ее отец тоже пропал со всех радаров. В итоге ему оставалось только наворачивать круги у двери и материться, что совсем не соответствовало его докторской степени и воспитанию. О, как прекрасно, что студенты не видели его в этот момент. Да и коллеги постоянно подшучивали над частыми ремонтами в его кабинете. Профессор разблокировал телефон и разозлился сильнее – тихо, как в склепе. Он подошел к двери и приложил ухо: шум воды прекратился. Малькольм отчетливо слышал шлепанье мокрых ног по полу, но не решался беспокоить Конарда. Он не знал ответов на вопросы, которыми была забита голова Конарда. В коридоре раздались шаги, привлекшие его внимание. Если это снова служащий, то бедняге не повезло.

Но это оказалась Оливия, которая хромала и громко ругалась после каждого шага. Малькольм закрыл глаза и облегченно выдохнул, а вот Оливия выглядела злой и, кажется, могла наброситься на него прямо в коридоре отеля. Но он был рад, что в конце концов тронулся лед, а не его рассудок. Конард не удрал, Оливия объявилась, осталось дождаться доктора Корона, и капкан захлопнется. Она, не говоря ни слова, прислонилась к стене и громко выдохнула. Профессор внимательно следил за ней, пока она не засмеялась. Громко и искренне.

– Я его убью. Сейчас зайду и сломаю ему ребра здоровой ногой, и медики не успеют. Если он думает, что психушка пугает меня, то, кажется, Конард забыл… Я там выросла. – Она никак не могла отдышаться. За дверью послышался треск, кажется, упала лампа, пару раз хлопнула дверь. Оливия посмотрела в сторону номера. – По-моему, он снова ищет пути отступления. В этот раз обошлись без пожарных лестниц?

– Этот лис больше не проведет меня…

– Я лев! Грозный, черт возьми, лев! Запомни уже наконец! – послышалось из-за двери.

– Кажется, психоз еще не закончился? Ничего. – Оливия взглянула на телефон, проверяя время. – С минуты на минуту он обессилит и впадет в депрессию, и вот тогда точно не сбежит. Отец выйдет из дома минут через пятнадцать: все произошло внезапно. Хорошо, что не на Рождество. Вот была бы ночка.

Она наконец начала приходить в себя. Отговорка про больницу, которую она придумала для Отиса, становилась правдой: распухла и начинала болеть. Если у нее треснула кость или у нее растяжение, Конарду конец. Тренер сам убьет его, Оливии даже не придется марать руки.

– Ты отдала альбом?!

– Ох, еще как! Так отдала. – Она потрясла ногой и нахмурилась. – Ладно. Сходите покурить, а то у вас уже тремор начинается. А я – к нему, составлю компанию до прибытия отца. Он будет не раньше чем через час.

– Спасибо.

Профессор кивнул и быстрым шагом направился к лифту. Оливия проводила его долгим взглядом, а потом осторожно вошла в номер. Ей не стоило вести себя с Конардом мягко, или он снова начнет вредничать и перечить. Она предполагала увидеть разгром, но в комнате был практически идеальный порядок. Тяжелые шторы раздвинуты, открывая вид на Париж с высоты птичьего полета, а Конард лежал на застеленной кровати в белом халате, сложив руки на груди. Он хмурился, как маленький ребенок, но, наконец, побрился, сходил в душ и почти стал похож на старую версию себя. Оливия не могла отвести взгляд от нарисованных черных усов. Кто-то слишком остро отреагировал на «лиса».

– А тут без детского аквагрима пускают или мне нужно накраситься? – Конард наверняка нахмурил брови. Точно определить мешали подводка, тушь и тонна всего прочего, чем он успел воспользоваться. Конард перевел на нее взгляд и фыркнул.