Евсения Медведева - Наизнанку

– Никич, пропусти, – из амбара вышел еще один бугай. Он кивнул нам и направился вовнутрь.

Полукруглая крыша была в дырах, через которые сочился солнечный свет. В мрачной темноте амбара эти лучи выглядели словно мечи, рассекающие тени. Просторное помещение было разделено на зоны. В самом углу стояли тренажеры, на которых потели парни. В центре был установлен ринг, у стены висели груши. А у противоположной стены стоял стол, за которым сидел Маков.

Светлые волосы, карие глаза, резкие черты лица. Через бровь проходил довольно глубокий неровный шрам. Он поднялся с кресла, пересев на край старого письменного стола.

– Лазарь, – старик кивнул Сереге и переключился на меня. Прищурившись, стал внимательно изучать лицо. – Призрак! Вот ты какой. Признаться, я думал, что это миф. Не может человек с твоей репутацией оставаться незамеченным. Кого ни спросишь, все о тебе знают, но никто не видел. А я вот увидел! Поделишься опытом с моими мальчиками? Увидел Призрака! С ума сойти! Сколько великих душ на твоем счету? Черт! Кому скажу – не поверят!

– Я не даю бесплатных советов, и, если не хочешь присоединить свою душу к великим, советую фильтровать свои слова.

– Хм. Ладно. Как знаешь! Тогда зачем пожаловали? – Маков снова сел в кресло, а для нас поставили два пластмассовых стула.

– Сколько в городе таких, как ты? – я проигнорировал обшарпанный стул и прислонился плечом к пыльной стене.

– Что ты имеешь в виду? – Маков сплел пальцы обоих рук, щелкнув суставами. Этот звук пронесся по амбару, подчеркивая мертвую тишину. Пропал звук ударов по грушам, смех, скрип обуви о поверхности ринга. Молчало все. Да и сам Маков явно держал себя из последних сил.

– Таких мелких бандитиков, в подчинении которых от силы двадцать ребят? – я развернулся, прислонившись к стене спиной, и закурил. На меня были направлены все взгляды. Кто-то зло щурился, а некоторые ждали реакции хозяина, открыв рот. – Много, да? Эх, Маков. А сколько спит и видит, чтобы прибрать твоих парнишек к себе? Я смотрю, они парни спортивные. Такие на дороге не валяются. Вот, например Валера. Говорят, он нашел подход к смотрящим?

– Ты понимаешь, что говоришь? Вас только двое! Не боишься не выйти отсюда? – процедил Маков. Он стал осматривать своих парней, оценивая реакцию на нас.

– Нет.

– Почему? – Маков разжал руки, бросив их на колени. Резкие движения выдавали его. Нервничает. Значит, боится.

– Страх возникает от жажды жизни. А я ее познал. Не боюсь смерти, потому что сам доставляю ее на дом.

– Хм… ничего не держит здесь?

– Абсолютно!

– Убиваешь, потому что не ценишь чужие жизни! А не ценишь, потому что не держишься за свою.

– Не тебе учить меня, но в целом ты прав. Да и не рискнул бы назвать извращенные испорченные отрезки времени, данные некоторым ублюдкам, жизнями. – Затушив окурок о стену, щелчком отправил его в пепельницу, стоящую на столе. – Я вчера был приглашен на открытие ресторана.

– И, как? Хорошо погуляли? – Маков закатил глаза.

– Очень! До тех пор, пока твои ребятки не обстреляли нас! И я хочу того, кто это сделал, – меня стал раздражать наш разговор. Маков ходил вокруг да около.

– Я тебе, что, в «американку» 1 1 Американка – игра, при которой проигравший выполняет все требования выигравшего. проиграл? – взвыл Маков, вскочив с кресла. Он снова закатил глаза.

– Ты проиграл тогда, когда затеял беспредел! Не прикидывайся, что не знал, чей это ресторан? Ты первый пришел на чужую территорию. И не мне тебе объяснять, что делается в таких случаях.

– Хм… А как ты оказался у Моисея? Как он заполучил тебя?

– Я не работаю на него.

– Тогда в чем твой интерес? – Маков подошел ко мне так близко, что я почувствовал запах спирта, завершающий «букет» из микса ароматов дорогого одеколона с дешевым табаком. Он оскалился, демонстрируя желтые, с отвратительными сколами, зубы.

– А я терпеть не могу, когда в меня палят, – сделал шаг навстречу, спиной ощущая напряжение Лазарева. – Не привык я быть мишенью! К тому же, ты не тот, кто будет решать, сколько мне осталось жить.

– Что у тебя есть на меня? – зашептал Маков, перед этим закатив глаза. – Иначе бы ты не пришел «голым».

– Смотря насколько низко ты хочешь упасть. Говорят, ты хочешь прыгнуть высоко? А как смотрящие относятся к из…

– Хорошо, – Старик сделал шаг назад и, не решаясь повернуться спиной, отошел к столу. – Мальчики у меня горячие. Не доглядели! Погорячились! Вчера в том ресторане должен был быть прием, на который позвали всех журналюг города. А у Кима есть вопросы к некоторым! Не любит он их, вечно пишут гадости эти бумагомаратели!