Стелла Фракта - Дикий и неистовый. У тебя было слишком много свободы

В самый последний момент, когда с добычей под мышкой я уже был готов скрыться в толпе туристов, вовремя оказавшейся рядом, эта самая добыча дернулась в моих окоченевших пальцах, оттаскивая по инерции назад. Я услышал вскрик – такой типичный… как же он мне надоел! – всеми силами стараясь сбежать, пусть даже ремешок, который женщине каким-то образом удалось схватить, порвется.

Так и случилось – издав короткий, но громкий треск, петля лопнула, и я лишь на секунду обернулся, встречаясь с испуганным взглядом женщины, увидевшей своего вора сквозь толпу.

Я уже несся по тротуару, пересекая проезжую часть по направлению к скверу, спотыкаясь на мраморной лестнице, летя без оглядки. Я стремился поскорее очутиться в безопасности, но вопреки обыкновению, что-то пошло не по плану.

Я сам не на шутку испугался – то ли жертвы, внезапно обретшей личность и красивое лицо, то ли помехи в ее сопротивлении.

И еще я слишком поздно понял, что за мной гонятся. Тот самый мужик – ее спутник, – теперь несся вслед за мной, налетая на мешающихся на пути прохожих, а она лишь что-то ему кричала, умоляя ничего не предпринимать, чуть отставая.

Миновав сквер и перебежав улицу, я юркнул в отверстие промеж забора ведущейся реконструкции. Если прохода в противоположной стороне не будет (пару раз калитка была заперта), я сам себя загоню в тупик! Как же я так ошибся с путем отступлениям, поддавшись панике! Воздуха в легких не хватало, и едва я притормозил за углом, наивно предположив, что мне посчастливилось оторваться от хвоста, как человек в черном пальто выскочил из-за поворота, сбивая с ног.

Он налетел на меня и уже мертвой хваткой сжимал горло, а я не успел опомниться – я не мог даже вырваться, – невпопад хватаясь за его ладони на моей шее; он казался инфернальной тенью с горящими глазами, пытающейся затащить меня в преисподнюю.

Мне подумалось, что, к сожалению, таков оказался мой конец – быть пойманным с поличным и позорно удавленным гневным мстителем.

– …Эрик, хватит! – доносился до меня, будто сквозь пелену, звук женского голоса – совсем рядом. – Эрик, ты же его задушишь!

Разноцветные сполохи плясали перед глазами, я уже ничего не соображал, но хватка вдруг ослабла, и тело в бессилии само повалилось на асфальт.

Я ловил ртом воздух, хрипя и кашляя, пока они – женщина и мужчина – безмолвно таращились на меня, стоящего на коленях.

Мне бы только встать, мне бы только найти силы сбежать отсюда… нужно бежать!

– Да кто тебя вообще научил воровать на улице?!

– Оставь его!

– Что значит, оставь – да я из него всю душу выбью, чтобы больше не посмел!

– Не надо, пожалуйста, не надо! – умоляла его женщина.

– Он украл у тебя сумку!

– Да к черту эту сумку!

Не с первого раза мне удалось вскочить на ноги, и забыв про предмет, ради которого все затевалось (злополучная сумка без ремня валялась на асфальте), я рванул с места, но был резко осажден подножкой. Не давая свалиться на землю, мужчина встряхнул меня, разворачивая за поднятые вверх запястья к себе, сверля взглядом.

У него были необычного цвета глаза – янтарные, как у кота, пусть и с человеческими круглыми расширившимися зрачками.

– Смотри на меня! – рявкнул он, но я почему-то смотрел мимо, на бледную незнакомку, пытающуюся оторвать мужчину от жалкого воришки. – Если я тебя еще раз увижу, я убью тебя, мерзкий мальчишка!

Что-то было в его тоне, что я ему верил – и правда, убьет.

Я тупо молчал, хлопая ресницами, мечтая провалиться сквозь землю. Я хочу уйти!

– Эрик, ну же, отпусти его.

Он послушался, и как только руки в перчатках освободили меня, я сломя голову бросился наутек, не разбирая дороги.

Никто не преследовал меня. Пробежав три квартала, более не в состоянии терпеть саднящую боль в горле, я остановился в малоосвещенном пятачке улицы и опустился на мокрый и холодный асфальт, усевшись прямо на задницу.

Я уже давно не плакал – мне казалось я просто разучился это делать в силу непригодных для жизни условий, в которых много лет нахожусь, – но тело сотрясалось то ли от холода, то ли от беззвучных рыданий.

Пожалуй, сегодня мне остается только лишь отлежаться.

Да-да, в коробке.

Когда на город опускается зима, нью-йоркцы радуются только что выпавшему снегу и приближающимся рождественским гуляниям. У обитателей улиц все немного иначе.

Конечно, поток зевак никуда не исчезает, и утепленные прохожие по-прежнему теряют сумки, отдают попрошайкам мелочь и выбрасывают свое вполне еще пригодное барахло на помойку, однако добывать все вышеперечисленное становится в разы труднее.