Анастасия Мальцева - Два одиночества

Чем дальше Таня была от дома и прошлой жизни, от мужа, быта и санкционированных измен, тем отчётливее виделась уродливая картина. И напоминала она полную жопу. Грязную, вонючую и нездоровую.

Как говорится, большое видно на расстоянии. А жопа была огромной, так что отчётливо виделась только сейчас.

Как оглушённая грязным мешком, Таня вылупилась в окно и вместо Аланийских пейзажей видела только одно: надпись на школьной парте – «Танька – дура».

– Татиана! – Таня опомнилась и вылупилась на кричавшего турка. – Ваща отель!

Она метнулась на выход, вернулась за сумкой, получила ждавший её чемодан и осталась перед распахнутыми дверями.

Отельный служащий незамедлительно подхватил её чемодан, Таня и опомниться не успела.

– Плиииз, плиииз, – улыбался он и склонялся, как перед именитым гостем.

За белоснежной стойкой ресепшн возвышалась длинноволосая и большегрудая копия новой Колиной мамы. Таня замерла прямо в проходе.

– Здравствуйте! – на чистом русском поприветствовала её ресепшионистка.

Таня кивнула, попробовала улыбнуться. Да нет, не она. Вроде лицо не обколото, губы свои. А сиськи? Отчего-то так важно было узнать, натуральная ли у девушки грудь. Своя ли у неё красота, или всё же легла под нож мужчинам в угоду.

Вспревшими за полёт и трансфер ногами Таня прошаркала к стойке и только заметила, что седовласый и другая парочка с рейса были здесь.

Всем раздали коктейли, собрали ваучеры. Большегрудая ковырялась в компьютере.

«По всей видимости, жены» рядом не было. Таня украдкой взглянула на седовласого, чтобы понять, не смотрит ли он на роскошную грудь.

Он задумчиво разглядывал потом, уронил взгляд на Таню. Она отвернулась.

Коктейль был сладкий, холодный. Таня увлечённо пила и больше не поднимала глаза, пока к ней не обратились.

– Подпишите, пожалуйста, здесь, Татьяна. Хорошо, вот ваши ключи. Приятного отдыха.

Служащий пригласил её в лифт, занёс в номер вещи и оставил одну.

На белых простынях красовались нелепые лебеди. Целых два.

В голове заиграла «Лебединая верность», нижняя губа задрожала, Таня бросилась на кровать и прорыдала без малого час.

Апрельское солнце клонилось ко сну и еле заглядывало в открытые окна.

Опухшие глаза таращились в зеркало. Вот вам и отдых.

Хотелось домой. Вернуться в привычные стены, закрыться, спрятаться.

Пять лет семейного одиночества подготовили к самоизоляции, но только не к путешествиям. Куда понятнее было мерить шагами расстояние от кухни до туалета. Перестилать постель, готовить ежедневно праздничный ужин.

Коля вечно выпрашивал наггетсы. Кормить полуфабрикатами такого малыша она не решалась, так что брала свежую грудку, обваливала в яйце, потом в панировке и жарила до готовности.

Она всё знала о доме, о быте и, когда-то думала, о семье.

Какие ей путешествия? Какой номер люкс с джакузи на балконе?

Какой?..

Таня включила воду, набрала в трясущиеся ладони и окунула лицо.

Ничего, когда-то она и это умела. До замужества побывала в Мексике и на Мальдивах, видела Прагу, Дрезден, Брно.

А теперь, в двадцать пять, когда весь мир должен был открываться, Таня хотела его закрыть, заморозить и оставить до лучших времён.

Когда только эти времена ожидались?

Она промокнула лицо полотенцем, полезла за патчами, уронила всю банку. Хорошо – не открыла.

Разместилась на балконе на лежаке, ловя уходящие лучи закатного солнца.

Прибой шумел крутыми волнами, доносилась музыка и разговоры. Таня гнала мысли о прошлом, вслушивалась в настоящее.

До носа долетел запах курева. Таня поморщилась, открыла глаза. Дым шёл с балкона под ней.

Вот же гады! Вот сволочи, а! Ну зачем портить всё своей вонью? Ведь такие тут приятные запахи: моря, влаги, цветов.

И правда, пахло невероятно. Сладковатые, сочные и свежие нотки растений смешивались с солоноватыми, яркими. Лёгкий ветер гладил открытую кожу, ещё тёплый, подогретый лучами.

– Да. Да. Хорошо.

Таня приподнялась. Голос принадлежал кому-то знакомому. Всё с того же балкона. Дым прекратился. Голос ушёл.

А может быть, это тот седовласый?

Таня закатила глаза. И чего она к нему привязалась? Он же явно женат и куда её старше.

Угомонись.

К ужину она подготовилась капитально: босоножки с танкеткой, коротенький сарафан, украшения. Серьги оттягивали мочки, звенели, переливались. Накладные ресницы угрожающе хлопали, губы склеивались от яркого блеска.

В конце концов, какой курорт без романа? А без всех дамских штучек кого можно тут ухватить? Нет, конечно, малолетние красотки могли и не краситься, не одеваться. Да что там – это им только сыграло бы на руку. Ещё не тронутые целлюлитом тела, уже подёрнутые загаром, рассаживались по столам, улыбались.