Марина Бонд - Возрождение

– В этот раз я буду Саб-Зиро 2 2 Вымышленный игровой персонаж из серии Mortal Kombat. ! Ты был им в прошлый раз! – блажил на всю кухню малой, тыча попеременно облизанной от овсяной каши ложкой то в себя, то в старшего брата.

– Нет, я! А ты будешь Скорпионом 3 3 Тоже персонаж из той же игры. – повелителем адского пламени! – уговаривал старшой, да так горячо, что Егор, недолго думая, согласился.

– А давайте вы не станете играть в видеоигры в парке развлечений? Можно подумать, у вас их дома нет! – с укоризной вставила Инна, крутясь в перевязанном вокруг талии фартуке между плитой и обеденным столом, подавая завтрак.

Захар принял душ, спустился да так и остался стоять незамеченным на пороге кухни. Он оперся плечом о дверной проем и скрестил руки перед грудью, разглядывая Инну и невольно сравнивая ее с нимфой из сна. И, чёрт возьми, сравнение было не в пользу яви.

– Ну, ма-ам! Это же парк развлечений! Мы сами выберем, чем развлекаться! – стоял на своем старший Ростислав, который в свои десять лет уже отличался напористым характером.

– Придумал! Тогда мы погоняем на электрических машинках! – радостно провозгласил с набитым ртом Егор. Этот неунывающий генератор новых идей всегда найдет выход – не так, так этак.

– Никаких гонок! Расшибетесь еще там! – отрезала Инна, разливая по стаканам сок.

– Ну, ма-ам! – хором завопили детские голоса.

– Ты слишком строга. Хотя бы их не лишай удовольствия погоняться, – многозначительно вставил Захар со своего места. Инна обернулась на голос мужа. Что-то необычное было в его пристальном оценивающем взгляде. Он оттолкнулся плечом от проема и прошлепал босыми ногами на кухню. Из одежды на нем только домашнее трико. Обнаженный, некогда подтянутый, рельефный торс, который повергал Инну в трепет, несколько утратил былые формы, став более основательным, приземистым что ли. Вытатуированная змея, что обвивала руку от запястья до плеча, пригляделась и больше не приводила ее в восторг, как раньше. Длинные до плеч волосы, темные, лишь слегка посеребренные на висках, мокрые после душа, с которых стекали капельки воды по саженым плечам – все это было до оскомины родным, любимым и таким привычным. Но взгляд… он показался неестественным, и это настораживало.

Захар обошел стол, потрепав сыновей по макушкам, и приблизился к жене со спины, намереваясь обнять. Но она развернулась, сунула ему в руки чашку ароматного, крепчайшего чая и вернулась к готовке. Вот тебе и «с добрым утром, любимый».

Он вышел на крыльцо и закурил. Денек обещался быть ясным, погожим. И вдруг снова вспомнил образ яркой соблазнительной Инны из сна. Той, с которой он познакомился долгих двенадцать лет назад: смелой мотоциклисткой, которая не боялась управлять мощью в несколько сотен лошадей между ног. Которая покорила его своим нехарактерным для девушек образом жизни. И которая спустя годы изменилась до неузнаваемости. Понятно, во время беременности особо не покатаешь. Потом, после рождения первого ребенка, она стала крайне редко выкатываться, а после второго перестала совсем. Говорит, в нее вселился страх, и не за себя – за детей, что они могут остаться сиротами. Как ни крути мотоцикл – техника повышенной опасности, мало ли что может случиться на дороге.

Во двор выбежали сыновья попинать мяч. Захар затушил окурок в пепельнице, одним глотком допил чай и вернулся в дом. На столе дымился свежеприготовленный завтрак. Инна второпях допивала кофе и избавлялась от фартука.

– Ты опять не поела? – недовольно спросил он, усаживаясь за стол. Дотянулся к начатому маннику, стал пальцами выковыривать изюм и отправлять в рот, разглядывая жену. Инна покосилась на варварски кромсанный манник и на нетронутый мытый изюм в чаше рядом.

– Потом поем, на работе, сейчас некогда: детей повезу к школе, там у них место сбора. Сегодня последний день учебного года и на родительском совете приняли решение посветить его развлечениям.

Последние слова прозвучали приглушенно из-за стаскиваемой через голову футболки, когда она вышла за кофточкой. Его футболки. Его старой, заношенной, растянутой, с пятнами моторного масла футболки. Захар любил, когда она носила его футболки или майки на голое тело. Особенно майки, из несоразмерно глубоких вырезов которых обольстительно выглядывала грудь. Очень любил. Раньше. Еще до появления детей, когда она могла себе позволить щеголять в таком фривольном виде по дому. И когда вещь еще была похожа на вещь, а не на ветошь для мытья пола, как сейчас. Где та женщина, которая когда-то его пленила? Где та красотка, от которой он терял голову?