Светлана Карагод - Дьявол в нём. Город любви

Некоторое время, внешне веселый и довольный, Роман наблюдал, как «училка» внимательно слушает его, о каких бы пустяках ни говорил. Он был на редкость разборчив в выражениях. Избегал интимной темы, понимая, что только так можно не спугнуть эту романтичную птичку. Удачные шутки вызывали улыбку на ее губах, а в глубоких глазах зажглись и таились озорные искорки, она все больше напомнила ребенка, желающего быть серьезным. Роман обрушил на нее весь арсенал «обвораживающих» средств, но со скрытым бешенством признал, что девчонка все также непонятна и далека от него, как и в первые минуты знакомства. Неужели малышка настроилась еще немного, из вежливости, поболтать с ним, а затем произнести добродушным тоном сестры: «Ну, мне пора домой…», – и уйти? Это совсем не входило в его привычное представление о знакомствах с женщинами и начинало бесить! Уйдет к другим, горделивая королева! И ляжет в постель с каким-то размазней из педагогического, только потому, что тот не пристает на улице, а неделями сюсюкает комплименты или дает списывать контрольные.

– …Мы собрались на площади и пели… – оживленно произнесла Надя, продолжая рассказ о пасхальном празднике, который только совсем недавно стал вновь праздноваться, но вдруг, заметив злой взгляд Романа, замолчала, оборвав себя на полуслове: – «Надоела пустыми разговорами не только себе, но и ему. А он догадался, что я уйду сейчас – и обиделся. Ну что ж хорошо – ничего не нужно объяснять!..»

Роман вдруг поймал себя на мысли, что хотел бы, чтобы с сидящей рядом девушкой у него было все не так, как с другими и она не узнала, каким дерьмом обычно он бывает с женщинами.

– Ну, вы собрались и пели, и что дальше? – спросил он насмешливо.

Ее глаза ответили: зачем спрашивать, когда тебе не интересно, раньше, чем она ответила:

– Не важно!.. – а потом добавила тихим от обиды голосом, вставая: – Я же вижу, тебе все равно, что я рассказываю, но, зачем тогда говорить?.. Ты постоянно перебиваешь, и вообще…

«… мне пора домой!» – отгадал он ее продолжение и, тоже быстро встав, поспешил прервать ее, улыбаясь лучезарной улыбкой:

– Извини – у меня недостаток перебивать. Эгоист – один в семье. Да и ты, я вижу, не меньше вредная!.. – А потом вдруг, глядя на нее сверху вниз, добавил раздраженным голосом, который никак не вязался с его улыбкой: – Знаешь, у тебя слишком честные глаза!

– Это плохо?

– Нет – наоборот, хорошо! На меня никто никогда так не смотрел, – ему не хотелось, чтобы девушка с лучистыми глазами сбежала от него сейчас, и, взяв ее за руку, он решительно добавил. – Ладно, хватит здесь сидеть! Здесь пыльно и душно! Идем!

От его прикосновения ее обожгло словно током, и она выдернула ладонь из его жестких пальцев, будто затем, чтобы поправить сумку на плече.

– Куда?

– Хочешь шампанского?.. – Ее брови тревожно дернулись, а он успокоил не терпящим возражений тоном: – Тогда мороженого!

– Там продают на углу… эскимо. Можно съесть…

Она не успела понять, почему они так резко поднялись и почти побежали на угол за мороженым. Может быть, он вспомнил о каком-то деле и спешит с ней расстаться?

А когда подошли к уличной коробке с мороженым, то не остановились.

– Нет – эскимо нам не нужно! – тащил он ее за собой. – Я хочу на развес. Пойдем в кафе. Здесь есть одно приличное недалеко…

Она чувствовала фальшь в его голосе, и это заставляло ее возражать всему, что он предлагает:

– Я не люблю на развес!

– Хорошо – я куплю тебе в кафе пломбир в бумажном стаканчике! За пятнадцать копеек. Пойдет? Только в кафе. Согласна?

– Как хочешь… – отвечала она, не в силах ему возражать, и приняв его предложение за прощальный жест. Разве имеет особое значение, где они расстанутся и какое мороженое будут есть? Главное – быстрее попрощаться с ним! И чтобы он больше не брал ее за руку, не прикасался, и ее не било странным током от его прикосновений!

Кафе у телемастерской на открытом воздухе, куда они пришли, было довольно невзрачным. Пестреющий дешевой рекламой ларек с продавщицей в окошке; белые пластмассовые столы и стулья под ярко-красными навесами – все было достаточно загаженное мухами и предыдущими посетителями. У пластмассовых ворот, заменяющих «вход-выход», примостились два алкаша. Они пили, видимо, принесенную с собой водку и закусывали бутербродом с соленым огурцом «второй свежести». Увидев это «приличное» кафе, Надя не могла понять, зачем они ушли с площади Ленина, где на каждом углу можно было купить любое, недорогое – если у него нет денег – мороженое и пришли в этот «гадюшник»! Может быть, он спешит выпить?..