Лали Фишер - Восьмой смертный грех

А я как посмотрю, ты ничего не боишься, – язвительно заметил он и покачнулся.

– Глеб, – ухватилась я за его руку, помогая удержаться в вертикальном положении. – Голова кружится?

Похоже, я перестаралась. Нет, я вовсе не хотела его вырубать. Просто в подобных ситуациях мои действия доведены до условных рефлексов. Не узнала я его со спины. Глеба там быть вообще не должно́ было. Да и никого не должно́ было быть.

– Блин, Малая, ты чем меня шарахнула? – тряхнул головой и ещё больше зажмурился. Посмотрел на свои руки и заметил кровь на пальцах. – Ну ни хрена кровище хлещет!

– Ты серьёзно? Там всего лишь мелкая ссадина, – со смешком ответила я.

– Между прочим, я крови боюсь. И голова у меня, правда, кружится.

– А ты резких движений не делай и на кровь не смотри.

– Почему ты такая бесчувственная?

– Переигрываешь, Глеб.

– Ладно, поехали отсюда.

– У тебя же голова кружится, – напомнила я ему, когда он двинулся в сторону своей машины. – Садись, в травму поедем, – открыла я заднюю дверь Авоськи.

– Э-э-э, нет. Я свою тачку здесь не брошу. И в больничку я точно не собираюсь.

– Тогда давай ключи.

– И твою машинку, – обвёл неприязненным взглядом местность, – мы здесь тоже не оставим.

– Ладно. Твои варианты, – с уже нарастающим раздражением ответила я.

– Ты поедешь впереди, а я за тобой. Проводишь меня. Но мы можем и к тебе поехать. Правда, до меня гораздо ближе.

– Это опасно.

– Не опаснее, чем получать монтировкой по башке.

– Я говорю об окружающий людях. И после монтировки ты бы уже не встал.

– А я уж обрадоваться успел, что ты обо мне беспокоишься, – устало выдохнул Глеб. – Вечер поздний, дорога пуста. Если вдруг что, то я сразу останавливаюсь.

– Адрес.

Стрелка спидометра приросла к цифре 45, а мои глаза к зеркалу заднего вида. Я даже не помню, ездила ли я когда-нибудь с такой скоростью. Собственное поведение злит и нервирует гораздо больше его выходок. Глеб прав, я и на самом деле забеспокоилась. Давно, принуждённо забытое чувство, внезапно затрепыхалось где-то глубоко внутри. Интересно, с чего это я вдруг так распереживалась? Ничего страшного с ним точно не произойдёт.

Да уж не такая я и бесчувственная, как хотелось бы.

Но тем не менее я приняла правила его игры, несмотря на предчувствие, что я рано или поздно пожалею об этом.

И ведь я прекрасно понимаю, что он мог и симулировать. С другой стороны, удар был и правда хороший. Кожные покровы хоть и целые, но ушиб приличный и сотрясение очень даже может быть. А он мне нужен здоровый не только в качестве тренера, но и в роли владельца КвантФарма. Если без первого я ещё могу обойтись или его заменить, хотя очень сложно будет подобрать ему достойную замену, Глеб прилично поднял планку, то контракт мне нужен именно с этой фирмой.

Точно, меня волнует именно предстоящая сделка. Вот такая я меркантильная злыдня, как Глеб сказал, – усмехнулась я.

Участок с мягким освещением по периметру оказался достаточно просторным и симпатичным с небольшими насаждениями гортензий. А привлекательный двухэтажный дом приятно удивил простотой и уютом убранства. Чувствовалась невидимая женская рука, но мой цепкий взгляд так и не нашёл явных её следов.

Домработница, скорее всего.

– Садись, – Велела я Глебу, подталкивая его к дивану.

Из принесённой из машины аптечки вытащила всё необходимое для дезинфекции. Обработала чуть кровоточащую ссадину и приложила к его голове гипотермический пакет.

– Держи, – велела я, кивнув на пакет. – Если будет болеть голова, выпьешь это, – положила на столик блистер с обезболивающим.

Всё это время он молча очень внимательно следил за каждым моим движением. Перехватывая у меня «холод», спросил:

– У тебя в семье есть врачи?

Вроде обычный вопрос, который предусматривает простой ответ. Но для меня это не так. Его вопрос отозвался ноющей болью в области груди. Нет, эта боль никогда не проходила. Всегда была со мной. Стала частью меня. Утихала на короткое время, выбирая момент снова усилиться.

– Просто у меня в аптечке нет и половины всего того, что есть у тебя с собой в машине. Зачем тебе столько? И очень умело ты всё это делаешь, – продолжил Глеб.

– Мама была педиатром.

– А сейчас она чем занимается? – моментально спросил Глеб, надеясь, что меня понесло на откровенность.

– Ничем, – отрывисто бросила я.

– Спасибо за уход! – улавливая мою смену настроения, он меняет тему. – Но после подобного голововредительства ты просто обязана обеспечить мне ещё и ласку, вкусный ужин и завтрак.