Ее взгляд, блуждавший по головам сидящих в зале людей, в который раз задержался на кудрявой шевелюре бывшего одноклассника, а ныне директора пятой школы Валерия Понедельникова. Из-за неординарной фамилии ему не раз приходилось вступать в схватки с зубоскалами, дразнившими его то Вторниковым, то Подельниковым, а то и совсем уж обидно, например Пододеяльниковым. Тихий отличник, очкарик, воспитанный в неполной семье, Валерик неумело защищался, но держался с достоинством, не плакал и не жаловался. А в девятом классе произошел инцидент, после которого Валерия оставили в покое даже самые отъявленные из школьных недорослей.
В тот день, на большой перемене, Лариса с Викой стояли возле зеркала и прихорашивались. Проходивший мимо верзила Шигин из десятого класса отпустил в их адрес непристойную шутку. Понедельников, случайно оказавшийся рядом, все слышал. На его бледном лице выступили красные пятна, карие глаза полыхнули гневом. Не раздумывая, он встал к Шигину вплотную и сквозь зубы выдавил: «Мразь!» Шигин вначале оторопел, затем матюгнулся и растопыренной пятерней толкнул Валерия в грудь. Толчок был сильным, но Понедельников лишь отступил на шаг и остался стоять, по-бычьи наклонив голову и с ненавистью глядя на противника. Дальше произошла сценка, которую еще долго обсуждала вся школа. Рассвирепевший хулиган с кулаками кинулся на Валерия, но через пару секунд лежал, поверженный, на полу. Как выяснилось позже, Понедельников давно занимался в секции дзюдо и применил по отношению к Шигину элементарную подсечку.
Лариса еще в пятом классе поняла, что Валера неравнодушен к ней. А в одиннадцатом он признался в любви. Правда, не в виде классической фразы из трех слов. Это походило скорее на игру, веселую, небрежную, сквозь которую Лариса услышала трепет любящего сердца. Да и взгляд его лучащихся карих глаз говорил сам за себя.
На факультативе по математике у нее закончилась тетрадь. Оглянувшись на сидящего за ней Валерия, она спросила:
— Лишнего листочка не найдется?
— Для тебя даже тетрадь найдется, — тихо ответил он и достал из сумки новую тетрадку.
— У-у, какой запасливый! Может, у тебя и еда какая-нибудь завалялась? А то до дому недотянуть.
— Яблоко сойдет?
— Еще как!
— Держи.
— Ну ты, Валерка, просто факир какой-то! Спасибо за щедрые дары.
— Пустяки! Мой факирский ящик всегда к твоим услугам…
Их диалог был прерван резким окриком математички, немолодой, измотанной жизнью женщины, тянувшей лямку в две с половиной ставки, а потому далекой от романтических отношений между учениками. Ничего не поделаешь, пришлось снова окунуться в основы математического анализа.
После занятий они вместе вышли на школьное крыльцо. Странно, но недавняя веселость куда-то испарилась. Он молчал, смущенно отводя глаза, а она, привыкшая к повышенному вниманию парней, в сущности равнодушная к Валеркиным сердечным терзаниям, бросила на ходу: «Гуд-бай, Понедельников! Спасибо за яблоко!» — и упорхнула, не оглядываясь и ни о чем не жалея.
Да и что ей этот Валерка, если вся душа изболелась по Антону Кронбергу, парню из параллельного класса. По нему сохли многие. Синеглазый красавец с аристократичной внешностью — тонким с горбинкой носом, чуть впалыми щеками, надменной посадкой головы — не отдавал должного предпочтения ни одной сверстнице. Перебирал одну за другой, играя роль ветреного героя-любовника, пока все сколько-нибудь симпатичные девчонки не вошли в список его «побед». В неприступных держалась одна-единственная — Лариса Хомутова. Сгорая от любви, она делала вид, что Антон ей «до лампочки». На дискотеках проходила мимо него, нарочно отвернувшись, и ни разу не пригласила на «белый танец». Да еще издевалась, отказывая и смеясь прямо в лицо, когда он, прошагав через весь зал под ревнивыми взглядами девчонок, останавливался перед ней и бархатным баритоном звал на медленное танго.
Потом ей часто снились его растерянный взгляд и вспыхнувший румянец на впалых щеках. Она даже плакала во сне, от обиды и злости на себя.
Что руководило ею в то неповторимое время первой любви? Какая нечистая сила толкала наперекор сердцу? Почему она не пряталась с любимым мальчиком в укромных местах школы, как это делали ее подруги, в пору тайных, сумасшедших, самых сладких, вытягивающих наружу все нутро поцелуев?
Даже теперь, по прошествии многих лет, она не ответила бы на эти вопросы. А с Валерием жизнь сталкивала ее дважды. Один раз на свадьбе Вики, второй — в командировке. Они встретились на вокзале, а потом ехали в одном поезде. Всю дорогу простояли возле ее купе — болтали, смеялись, вспоминая детство, но до признаний дело не дошло. Лариса всем своим видом показывала, что иначе как однокашником его не воспринимает. Умный, воспитанный человек, он и не лез со своими чувствами. Впрочем, они легко читались в его глубоких и бесконечно грустных глазах.
Читать дальше