И вот иду с больничной картой в одной руке, с телефоном в другой, набираю номер Алины и сталкиваюсь нос к носу с ней в коридоре. Она отшатывается от меня. И мне не по себе, будто и не знакомы с ней вовсе. Не понимаю, что происходит.
Первым прихожу в себя, хватаю ее за руку, притягиваю к себе, она, нет, не сопротивляется, просто какая-то холодная, какая-то не моя совсем.
– Привет, – шепчу ей в волосы, она сжимается в моих объятиях.
Чувствую, как на нас лупятся все люди, сидящие в коридоре. Мне, конечно, плевать, но понимаю, что Алине неудобно.
Нехотя отстраняюсь от нее. Не могу совсем отпустить, поэтому крепко держу за руку, она такая худенькая, такая маленькая, что мне кажется, надави я на пальцы чуть сильней, и они сломаются.
– Привет, – отвечает она бесцветным голосом. – Ты что здесь делаешь?
Поднимает на меня глаза, и я тону в ее карамельном омуте.
– Делать узи пришел.
– И я. Пойдем вместе… – это вопрос или утверждение, не могу понять.
– Конечно, вместе, – и мы рука об руку покидаем место встречи и вдвоем спускаемся на нижней этаж.
Алина молчит, и я не знаю, что спросить.
– Как твой бок? – наконец-то разрывает она молчание.
– Все хорошо, доктор сказал, что все заросло, как на собаке, – пытаюсь пошутить, но она почему-то не смеется.
– Как ты? – спрашиваю абстрактно, потому что не знаю, что спросить точно.
– У меня тоже все хорошо. Сказали, что до свадьбы все заживет, – шутка, но почему же опускает глаза?
Мы садимся перед кабинетом. Очереди нет, значит, мы единственные.
В коридоре начинается суматоха, это привлекает наше внимание.
– Так, Яковлева, правильно? – указывает на Алину подошедший врач. – Бегом в кабинет, потом смотрим вас, Константин (откуда они знают все мое имя?), а потом я ухожу. Быстрее, милочка, времени нет, привезли тяжелораненого, а мне тут с вами приходится копошиться.
Алина бегом заходит в кабинет. Я вздыхаю. Что же происходит? Смотрю на лавочку, а там лежит ее история болезни. Мои руки сами тянутся к ней. Я беру и начинаю читать, ничего не могу с собой поделать.
Яковлева Алина Дмитриевна.
Дата рождения 31.12.1999 г.
Мои глаза пробегают всю непонятную для меня писанину и останавливаются на печатных буквах.
Диагноз: преждевременный выкидыш в связи с повреждениями маточных… (опять непонятно).
Разрыв селезенки.
Результаты операции… …положительная динамика…
Я несколько раз прочитал диагноз. Выкидыш, это что значит, она была беременна? В моей голове все звенело. Она была беременна, разрыв селезенки. У меня из рук, кто-то выхватывает карту, я поднимаю глаза.
Алина стоит вся белая, вся.
– Прости, – шепчу я одними губами.
Она разворачивается и заходит в кабинет.
– Тебя ждут, – сухо говорит она, выйдя через две минуты.
– Не уходи, – прошу ее.
Как я и ожидал, у меня все хорошо. Все зажило, и шов, и все органы на месте, слава Богу – это прокомментировал узист. Выходя из кабинета, не ожидал, что на лавочке увижу Алину. Но она сидела, понурив плечи, и смотрела в пол.
Я сажусь рядом с ней и молчу. Что в таком случае говорить? Я виню себя во всем. Вспоминаю, что не поехал в тот день к Алине, а если бы поехал, то этого бы не произошло.
– Ты ни в чем не виноват, – она смотрит мне в глаза. – Это я задержалась на работе. Это я тебе наговорила гадостей, это я виновата во всем, – по ее щекам текут слезы. – Я не знала, что беременна, – прячет лицо в ладонях.
Я ее обнимаю. Прижимаю к себе так сильно и так нежно, чтобы она поняла, хочу, чтобы она поняла, что я ее люблю. Так сидим какое-то время.
– Вы что, совсем обалдели? – слышу, как кричит медсестра с начала коридора. – Вас уже все обыскались! – продолжает она гневную тираду. – Не намиловались еще? Вот выпишетесь, потом сколько вашей душе угодно, столько и обнимайтесь. Кыш по палатам! А тебя, – тычет в меня пальцем, – попросила же. Вот никак на вас мужиков нельзя положиться.
Мы встаем, Алина вытирает слезы. Я держу ее за руку, не отпускаю.
– Ждем друг друга, – говорю ей, она кивает головой.
И мы, поднявшись наверх, расходимся по блокам.
В два часа дня нас уже ждет черный джип отца у ворот.
– Ну, наконец-то, – вздыхает он устало. – Извини, что не дождался вас внутри, но эти звери-врачи меня одолели. Как вы? – он заботливо смотрит на Алину.
– Спасибо, Илья, все хорошо, – она смущенно улыбается и сильнее сжимает мою руку.
– Пап, и так сил нет, давай домой, Алине нужно еще маме позвонить.
– Конечно, садитесь, что же вы стоите? Может, помочь? – опять участливый взгляд на Алину.
Читать дальше