Аннэ Фрейтаг - Мне не жаль [litres]

Первым ее побуждением было бежать к Лео и все ему рассказать, но потом ей пришло в голову, что она злится на него. И она была уверена, что он не поверит ни единому ее слову. Это звучало неправдоподобно. Тем не менее Марлене была уверена в его действиях. Он решит рассказать свою версию истории. Предложит свою теорию, как если бы это был судебный процесс.

Несколько часов назад Марлене подумала, что должна сделать именно это. Постоять за себя. Сказать, что это была не она. Что она не имеет к этому никакого отношения. Но потом ей стало ясно, что все это не имеет значения. Потому что исход истории в любом случае будет одинаковым. Потому что дело не в фактах, а в том, во что верит большинство. Потому что вера всегда сильнее истины. Это нечестная борьба, проигранная с самого начала.

Сначала это осознание отрезвило Марлене, но потом все пришло в норму. Все стало на удивление замечательно. Так, как должно быть.

Марлене стояла в ванной и смотрела на себя в зеркало. Несколько минут. Шрамы, прыщи и красные пятна. Это была не она и в то же время настоящая она, какой ее прежде никто не видел. А потом она все записала. Все, что в ней накопилось. Она сидела за своим столом и безумно печатала. Ее взгляд на вещи. Ее правда, которую никто никогда не прочитает. Это никому не нужно читать, потому что дело не в этом. Дело в другом.

Марлене закончила. Она чувствует себя лучше, но опустошенно. Как будто она болела несколько месяцев и наконец засунула палец в горло и вырвала все, что так долго хранила внутри. Столько лет. Слишком долго. Она выдавила это из себя в электронное письмо без получателя, которое она просто написала, а затем удалила.

Глаза Марлене пробегаются по словам, сочившимся из нее, черным и густым, как масло, липкая масса, которая никогда не была более чистой, чем в тот момент. Тонкие буквы длинными рядами. Приговоры, которые тикали, как бомбы замедленного действия. Как опухоли, которые вот-вот станут злокачественными. Марлене освободилась. Как и Юлия. За исключением того, что мысли Марлене никогда никому не будут известны. Потому что это никого не касается – в кого она влюблена. Или как она иногда чувствует себя одинокой. И что она думает о своей матери – о той холодной женщине, для которой она сделала бы все, чтобы согреться. Просто нужно было уйти. Далеко, чтобы холод больше не мог проникнуть ей под кожу. Потому что важно признаться в этом самой себе, а не другим. И как сильно она скучает по Юлии. И как она на нее злится. И насколько она близка с Лео. И что он действительно думает, что она могла сделать это с ним. Да, у Марлене есть плохие стороны, и их совсем не мало, но она никогда бы не причинила боль брату. Не Лео. Он действительно должен бы знать ее лучше. Но он не знает, и сейчас она ненавидит его за это. Но в какой-то момент Марлене понимает, что она не будет его ненавидеть вечность. Рано или поздно она его простит. Потому что что-то в ней понимает, почему он этому верит. И потому что она могла видеть по его лицу, что ему не так уж и хочется верить.

И в какой-то момент Марлене снова начнет общаться с Юлией. Она скажет ей, что она была права. И это ей очень жаль. И как она в ней разочарована. Какое она невероятное разочарование.

Когда-то. Но не сейчас.

Марлене нажимает на свой текст, затем отмечает его с помощью элементов управления, и фон становится синим. Она не сомневается. Она нажимает удалить. И в тот же момент все исчезает. Остается только белое. Белый фон и мигающий курсор. Это было всего лишь прикосновение пальца к кнопке – точно так же, как и отправка сообщения. То же ощущение, и совершенно разные последствия. Именно так, должно быть, чувствовала себя Элизабет, когда она опубликовала записи Юлии. Так просто. Крошечное действие, которое переписывает жизнь и меняет ход мира. Записи Марлене теперь – лишь сплошные руины. И все же она никогда не чувствовала себя такой свободной, как в тот момент. Как будто что-то наконец было правильным за такое долгое время. Как будто за последние несколько дней она нашла часть себя. Часть, которая ей сразу понравилась. Как будто ей неожиданно представился дальний родственник. Незнакомец, который совсем не такой уж и странный.

Марлене вспоминает дерганные видеозаписи женщин из развалин, которые она видела в документальных фильмах по курсу истории. Они всегда были так далеко, как будто все это кто-то выдумал. И каждый раз Марлене спрашивала себя, с чего начать, если все разрушено. Если ты в руинах. Если ничего не осталось. Ответ поразительно прост – с чего-то. Вы с чего-то начинаете. А потом продолжаете. Постепенно.