Эбби Глайнс - Как память

«Бентли» цвета шампанского было припарковано у дома моих родителей. Я не приезжал к ним несколько дней. Как только я вернулся в свой дом, я установил дистанцию между собой и всеми остальными. Это беспокоит маму и отца, по словам Офелии, которая позвонила и сказала мне об этом. И прежде чем мой отец появится у меня дома и надерёт мне задницу за то, что я не приезжаю увидеться с мамой, я решил повидаться с ней.

У мамы гости, а я не в настроении для встречи с кем-нибудь ещё. Но сейчас я здесь и должен справиться с этим. В конце концов, мне придётся встречаться с другими людьми. Только если я не куплю необитаемый остров и не перееду на него.

Я не стал стучать. Никогда не стучал. Это тот дом был моим девятнадцать лет. Я зашёл внутрь и направился на звук голосов. Они были в гостиной. Как только я зашёл, мои уши услышали голос гостьи, и, несмотря на то, что я только несколько раз встречался с этой женщиной, я знаю, кто она.

Мой взгляд скользнул с мачехи Октавиии к моей матери. Почему она здесь?

— Нейт, рада, что ты здесь. Сейлор вообще-то пришла повидаться с тобой, — сказал мама. Словно я хотел повидаться с кем-то, имеющим отношение к Октавии.

— Зачем? — был мой единственный ответ.

— Потому что у неё есть кое-какая информация, и она считает, что ты должен это услышать. Я согласна с ней.

Моя мама не из тех, кто слушает то, во что не верит. Только поэтому я остался в комнате. Хоть и хотел, не оглядываясь, направиться к двери.

— Сядь, Нейт, — сказал мама. Не: «Не хочешь ли присесть?» Тем самым она говорит, что я останусь и выслушаю. Что означает, я останусь и выслушаю.

Я сделал, как было приказано, но сел на место самое близкое к выходу. Если она начнёт говорить о том, что я не хочу обсуждать, я уйду. Они обе должны быть готовы к этому.

— Вчера Сейлор позвонила мне и спросила, может ли она прийти и поговорить с тобой. Я сказала, что сначала она может поговорить со мной. Выслушав её, я была готова позвонить тебе. Вижу, что твой отец опередил меня в этом. — Она повернулась к Сейлор. — Можешь начинать.

Когда-то Сейлор была моделью нижнего белья. Она познакомилась с отцом Октавии во время фотосъёмки, в которой участвовала для его торгового центра. Они воспылали к друг другу страстью. И он начал трахать её, а его жена узнала об этом. Их брак распался. Спустя месяц он женился на ней. Она по-прежнему была молода и красива, едва переступив возраст допустимый для моделей нижнего белья. Октавия и Сейлор хорошо ладили. Просто Октавию на самом деле не волновало, с кем её отец, пока он даёт ей деньги.

— Я знаю, что тебе сказали. В чём тебя обвинили. Сначала я тоже так считала. Но потом произошло несколько вещей, которые заставили меня задуматься о том, что Октавия хотела сказать в своей записке. Конечно, у неё были проблемы. Мы все знали об этом. Она была сломлена и не могла излечиться. Когда её психотерапевт пришёл на похороны и сказал нам, как сожалеет о нашей потере и что пытался помочь Октавии последние несколько лет, всё, что смог потребовать её отец, это отдать записи её дела, или же он в чём-нибудь обвинит врача, и его лишат лицензии. Так что он получил записи. Октавию, ещё когда она была ребёнком, совратил близкий друг её отца. Он подвергал её сексуальному насилию. Это продолжалось несколько лет, пока Октавия не стала достаточно взрослой, чтобы уйти от него. Два года назад она заплатила киллеру, чтобы он убил его. Исчезновение Винсента Бруклина теперь раскрыто. Он мёртв уже как два года, а его тело находится на дне Миссисипи. — Она сделала паузу, а я попытался осмыслить сказанное ею. Я раньше бывал с её отцом в доме этого человека. Когда он исчез, Октавия была по-настоящему расстроена или же вела себя так. Она звала его дядей Винсентом. — Вина за его убийство усугубила её депрессию. Она переехала и работала над магазином, чтобы отвлечь себя. Она знала, что беременна уже три месяца. Она думала об аборте и говорила, что не хочет быть матерью. За месяц до вашего расставания. То, о чём она хотела поговорить с тобой… она хотела признаться в своём преступлении. Она думала, что рассказав тебе всё, облегчит свою вину. Она никогда не планировала рассказывать тебе о беременности. Она не собиралась сохранять этого ребёнка. Дата аборта была назначена. Ты не являешься причиной, по которой она повесилась или убила твоего ребёнка. Она даже не собиралась говорить тебе о беременности.

Всё, что я мог, это просто сидеть здесь. У меня снова было ощущение, словно я слышу ужасную историю, которая не может быть реальной. В этот раз я не чувствовал вину на своих плечах. Но ужас был тем же. Октавия жила с мыслями намного темнее, чем я мог представить.