Эбби Глайнс - Как память

— Давай пойдём в квартиру моего деда. Он на работе, и мы сможем уединиться.

— Хорошо, — согласилась она.

Мы не разговаривали во время нашей короткой поездки сюда. Я прокручивал в голове всё, что должен сказать. Теперь же я боялся того, что в своей голове прокручивала она. Готова ли она поговорить по душам?

Я открыл дверь в квартиру деда и отошёл назад, чтобы она могла пройти внутрь. Она не похожа ни на одного библиотекаря, которого я когда-либо видел. Жёлтые шортики и белые босоножки на сексуальном тонком каблучке, должно быть, отвлекали каждого мужчину, который приходил за книгой. Или подростка. Она работает в отделе для подростков, как сказала мне Ларисса, когда я пришёл в «Лив Бей», разыскивая её.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил я.

Она покачала головой.

— Нет.

И я не хочу.

— Как твои дела?

Она нахмурилась.

— Хорошо. А твои?

— Жизнь была отстойной. Тёмной, уродливой и болезненной. Но кое-что изменилось. Поэтому я здесь. — Стоило ли начинать с этого?

— Что изменилось?

Она знала, я уехал, потому что винил себя. Я ясно дал понять это.

— Мачеха Октавии приходила увидеться со мной. Они узнали кое-что о смерти Октавии. Были вещи, о которых они не знали. Секрет, о котором никто не знал, вина, живьём поедавшая Октавию. Она наблюдалась у психиатра, который пришёл на её похороны. Отец Октавии набрался силы потребовать записи её визитов и нашёл настоящую причину, стоящую за её самоубийством.

Было тяжело говорить о моём сыне. Знание, что у него с самого начала не было и шанса на жизнь, причиняло боль. Мне хотелось кричать из-за несправедливости, пока моя грудь не перестанет болеть. Дыра, которую оставила его смерть, всегда будет там. Она никогда не исчезнет.

— Она подверглась сексуальному насилию, будучи ребёнком. Со стороны друга семьи. Человека, которого она называла дядей. Став взрослой, она заказала его убийство, и вина за это поедала её. Даже если этот человек и заслуживал смерти за сексуальное насилие над ребёнком. Она не смогла жить с этим секретом.

Блисс прикрыла рот одной рукой, и слёзы наполнили её глаза.

— О боже мой, — выдохнула она. — Нейт. Мне так жаль.

— У неё был запланирован аборт на конец месяца. Она не собиралась позволить нашему ребёнку появиться на свет. Она не собиралась рассказывать мне о нём. Она не хотела его.

Слёзы, текающие по её лицу, были искренними. Ей больно за меня. За Октавию и моего сына.

— Вред, который он причинил ей… Я сама прошла через ад, но не такой. У меня была поддержка и любовь, пока я боролась с болезнью. А у неё никого не было. Она, будучи ребёнком, столкнулась с монстром, и не было ни любви, ни поддержки, на которые она могла бы опереться. Это разбивает мне сердце.

Я не думал об этом в таком аспекте. Блисс права. Октавия в одиночку прошла через собственный ад. Её психического расстройства можно было бы избежать, если бы вокруг неё были любовь и поддержка. Но она прошла через всё в одиночку. Одинокая женщина, которая нуждалась в деньгах и успехе. Которая искала что-то, что заполнит её пустоту.

Мы стояли в тишине. Я всегда буду сожалеть, что не знал о боли Октавии и был не в состоянии помочь ей. Даже если бы я знал, не уверен, что смог бы ей помочь, но я бы попытался.

Блисс снова вытерла слёзы.

— Я люблю тебя, — слова так легко сорвались с моего языка. Слова, которые я уже давно должен был сказать. Сказать в тот момент, когда упали те коробки и появилась она, смотря на меня этими большими голубыми глазами. Потому что даже тогда глубоко в душе я знал, что это правда.

Она шагнула ко мне.

— Любишь?

Я надеялся на ответное «я тоже тебя люблю», но её вопрос и удивление на лице всё равно заставили меня улыбнуться.

— Да. Всегда любил. Девочку, которой ты была, и женщину, которой стала.

Из неё вырвалось рыдание, и затем она оказалась рядом со мной, уткнувшись головой в мою шею. Я не хотел заставлять её плакать, надеюсь, это слёзы радости.

— Блисс, — сказал я, нежно прикасаясь рукой к её волосам, чтобы успокоить её. — Это не должно было заставить тебя расплакаться.

Она засмеялась, затем подняла на меня своё заплаканное лицо.

— Прости. Слишком много всего за один раз. Печаль, а затем это. Я не ожидала.

— Ты не ожидала, что я скажу, что люблю тебя? — спросил я, желая прояснить.

Она кивнула.

— Да. Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя. Но я не думала… я просто считала, что очень нравлюсь тебе. Но затем мы расстались.

— Очень нравишься? — спросил я ухмыляясь.