Владимир Гурвич - Авантюристка

В кабинете Великого Халифа долго искали документы. В первую очередь именные списки боевиков. Но кроме нескольких ничего не значащих бумаг, так ничего и не нашли; кто-то успел либо все уничтожить, либо вывести.

Через пару часов после занятия города правительственными войсками осторожно, с большой опаской стали выходить люди из домов. Оказалось, что их совсем не так уж и мало, не все жители сбежали или были уничтожены исламистами. Они подходили к солдатам и, убедившись, что они представляют правительство, начинали рыдать, обнимать своих освободителей. С каждой минутой на улицах становилось все оживленней и веселей, кое-где даже слышалась музыка и пение.

К полудню большое число горожан собралось на главной городской площади на стихийный митинг. Никто их туда не созывал, они пришли сами, подчиняясь внутреннему позыву. На балконе, на котором еще недавно стоял самозваный халиф, показался командующий вошедшими в город войсками. Сильно волнуясь, то ли от отсутствия навыка выступать перед столь большой аудиторией, то ли по причине момента он заявил, что Халифат окончательно разгромлен и жителям города больше ничего не угрожает. Страшный период их жизни завершен, и власть в стране больше не допустит повторения подобных событий, а гарантом этого является армия. Генерал предложил желающим молодым мужчинам записываться в ее ряды.

Поток желающих вступить в армию потянулся к вербовщикам. Остальные же жители разошлись по домам, но на их лицах уже больше не присутствовала ужасная гримаса страха.

Риз и Архипов стояли в аэропорту и смотрели сквозь стекло на летное поле, заполненное самолетами.

Сквозь гул голосов пассажиров до них добрался голос диктора:

- Начинается подсадка на рейс Нуджут-Москва. Просим всех пассажиров подойти к стойке номер пять.

Кирилл Архипов оторвал взгляд от летного поля с самолетами.

- Пора идти, - сказал он.

- Если пора, то иди, - внешне бесстрастно отозвалась Кэрри Риз.

- Ничего другого не остается. Ты же понимаешь, я не принадлежу самому себе. Да и ты тоже.

- Меня никто не принуждает немедленно лететь домой, - пожала плечами женщина.

- Этот разговор бесполезен, - грустно вздохнул Архипов.

- А у нас остались полезные разговоры?

- Я не хочу, чтобы мы так расставались.

- Давай расстанемся, как ты хочешь, - предложила Риз.

- А как ты хочешь? - в свою очередь спросил он.

- Не знаю. Мне все равно.

- Я тебе не верю.

- Через несколько минут ты уйдешь навсегда. И потому все теряет всякий смысл. - Риз закусила губы.

- Но пока я не ушел, смысл остается.

- Кирилл, невозможно так продолжать, - взмолилась Кэрри. - Нет никакого смысла мучить друг друга. Все прошло.

- Но многое и осталось.

- Кирилл, нам надо просто попрощаться. Как друзья, как соратники. Ничего другого нам судьба не оставила.

- Даже, если мы больше не увидимся, я хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю. Но я с некоторых пор не знаю, что это означает.

- Я думаю, что любовь вмещает в себя все, - произнес Архипов.

Риз медленно покачала головой.

- Для меня это чересчур много. Мне бы хватило только тебя.

- Это работа у нас такая.

- Дело не в работе, какая-то ошибка в мироустройстве. А этого нам уже не дано изменить. Когда я представляю, что больше не увижу тебя, мною овладевает вселенская тоска. - На глазах Кэрри выступили слезы. Архипов порывисто обнял ее и стал губами слизывать текущую по щекам соленую влагу.

Голос диктора снова напомнил о себе:

- Начинается подсадка на рейс Нуджут-Москва. Просим всех пассажиров подойти к стойке номер пять.

- Все, любимый, наше время кончилось, - отпрянула от Архипова Риз.

- Есть еще есть пара минут, - не согласился он.

- Даже пара часов нас бы не спасли. Иди.

- А если я останусь? - Глаза Архипова внезапно вспыхнули.

- Ты не останешься, немного, но я тебя знаю. И правильно сделаешь.

- Неправильно, - решительно мотнул головой Архипов.

- Хватит. Еще немного - и ты испортишь всю сцену прощания. Я тебя отпускаю.

- Кэрри!

- Твой самолет...

- Да, мой самолет.

Архипов снова обнял Риз. Они последний раз поцеловались.

- Прощай.

- Прощай.

Архипов медленно отошел от Риз. Взглянул на часы и вдруг побежал, не оглядываясь. И пока он не исчез из вида, Риз неотрывно смотрела ему в след.

Говард Джерси ворвался в гостиничный номер Анжи переполненный праведным гневом.