Дана Стар - Немой крик

– Ненавижу тебя, Орлов. Ненавижу! Это всё она виновата. ОНА! Украла тебя у меня. Ты меня разлюбил. Поэтому… я тебя и предала.

Пора начинать новую жизнь. С этой секунды я решил начать меняться. Забыть о своём грязном бизнесе и заняться тем, что меня вдохновляет. Схвачу Лину и увезу девочку к океану. У меня есть кое-какие счета «на чёрный день», так сказать. Этих средств вполне хватит, чтобы начать лечение моей малышки, чтобы купить новый дом, чтобы открыть свой бизнес – изготовление ювелирных украшений на заказ, или выращивание винограда. А может и то, и другое.

– НЕ ПОВОРАЧИВАЙСЯ КО МНЕ СПИНОЙ! СЛЫШИШЬ!

Она всё ещё что-то вопила, ругалась, материлась, пока я уверенной походкой победителя шагал к воротам. Но мне было абсолютно плевать на истеричку!

Я будто заново родился. Сбросил груз, который тащил на себе сотню лет.

На душе теперь так легко, так хорошо стало. Всё, что мне сейчас хочется – быть рядом с Линой. Жадно обнять мою девочку, и любить, любить люби-и-и-ть! До тех пор, пока она не начнёт говорить. А она начнёт. Очень скоро начнёт.

Я верю, неистово верю, что не пройдёт и месяца, как я услышу её красивый голос, наполненный нежностью. Звонкий, тонкий, чистый, как слеза младенца! Голос, от которого мурашки бегут по всему телу. И её крики… Её сумасшедшие крики в постели, когда я буду брать Алину, наслаждаясь иступлёнными стонами радости моей девочки.

– Я убью тебя, подонок! УБЬЮ-Ю-Ю-Ю…

Кажется, будто бы шлюха бежала за мной следом. Скорей всего с ножом. Как помешанный убийца-психопат, жаждущий мести, крови и расплаты. А я, погрязнув в мечтах, тупо расслабился, с дуру, не обращая внимания на внутренний голос, который кричал, который истошно вопил, предупреждая об опасности. Ведь тогда я даже не думал, что у Лизы в руках… окажется пистолет.

Я обернулся.

Слишком поздно.

– Дим-ма!

Я услышал крик. Жалобный такой, тонкий, с надрывом.

И выстрел…

А затем, что-то хрупкое, что-то родное ударилось мне в спину, повалив меня на асфальт.

Дмитрий

Я не понял, что произошло. Меня швырнуло в какую-ту чёрную, наполненную сплошной болью пропасть, кишащую ядовитыми червями. В ушах шум, пульс частит, дыхание сбилось. Я еле-еле нашёл в себе силы, чтобы подняться с асфальта, чтобы дрожащими руками притянуть к себе маленькое, бесчувственное тело, лежащее рядом, на холодной земле.

Нет.

Это невозможно.

Это не могло произойти.

Приди в себя, идиот! Проснись!!!

Открой глаза! Умоляю!

Алина…

Как же так… Почему? Откуда ты мать твою… откуда ты тут взялась…

Я ударил себя по лицу. Несколько раз. Чтобы собраться, чтобы как можно скорей проснуться и вызвать скорую! После отрезвляющего удара по телу пронёсся покалывающий жар, в головном мозге вспыхнули резервные источники энергии.

Лина лежала на животе. Молча. Без единого движения. Босая, в белом шёлковом халате. Вероятно, услышала шум на улице и поспешила на помощь. А из-под её тела… медленно, тонким ручейком, струилась вязкая жидкость, тёмно-красного цвета.

Дурочка… ЗАЧЕМ? Что же ты наделала?!

Эта пуля… Предназначалась мне.

Я погрузился в состояние мощного аффекта и думал, что умру на месте, если она больше никогда не откроет глаза. Дрожащими руками я притянул девочку к себе, перевернул на спину и молча закричал, сгорая в огне от собственного внутреннего крика, паники и кошмарной боли. В надорванной душе.

Её глаза закрыты. И грудь, кажется, будто каменная.

Одной рукой я придавил уродливую рану в области живота, а другой… другой потянулся к шее, чтобы проверить биение пульса.

Черт возьми… как же это страшно. Мучительно! Я никогда и ничего настолько сильно не боялся! А сейчас… сейчас боялся лишь одного – не почувствовать биение сердца любимой девушки под своей ладонью.

Секунда… Слёзы слепят глаза. Дрожащими пальцами я касаюсь холодной кожи. Замираю. В груди леденеет. Но, к счастью, я всё-таки чувствую слабые, прерывистые толчки в районе сонной артерии. Немедля, я вызываю экстренную помощь.

Но руки не слушаются. Я не могу вспомнить нужный номер. В глазах всё плывёт, растворяется. Как же мне плохо. На шум сбежались охранники. Те, которых я ещё не успел разжаловать. Меня охватило странное ощущение, будто с того момента, как Лиза нажала на курок и до того момента как подоспели охранники, прошло не менее часа. Мерзкая сука… она всё ещё стояла, как столб, лишь часто-часто дышала, а её ноги тряслись от страха.