Елена Константинова - Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

— Только с мамой объяснитесь.

Вениамин и появился на следующий вечер. С портфелем в одной руке и пакетом с колбасой и традиционным мороженым — в другой.

Дверь открыл Вовка.

— Веник, привет! Ты чего это, в химчистку собрался?

— Я у вас немного поживу.

— Гонишь? Как это — поживу?

— Ну, немного. Я с вашей мамой договорился уже, — быстренько оправдался Вениамин.

— Слушай, так это — класс! Мама! — завопило чадо, будто бы я была, по крайней мере, на соседней улице, — Веник к нам жить пришел!

На Вовкин вопль тут же выскочили прочие члены семейства. И, что самое интересное, все восприняли сие известие с восторгом. Мне что-то они так не радовались!..

— Мам, правда? Вот здорово!

— Веник, класс! Тут мне один мэн такую игрушку скачал — зашибись! Щас покажу!

— Веня, Веня, у нас завтра контрольная по физике. Наша дура десять задач задала. Совсем крыша съехала. Ты ж решишь, да?

— Мам, а он — надолго? А куда мы его положим?

— Лер, а ты чего радуешься?

— А мне всегда старшего брата хотелось. Теперь не я всегда крайней буду оказываться!

Значит, раз дети принимают его в свою стаю, я должна считать его своим пятым ребеночком?!

Организационные мероприятия в виде ужина, утрясания вопроса о спальных местах и добровольной передачи Вовкой части своего гардероба временному члену семейства прошли, можно сказать, в дружественной обстановке. Даже — в более дружественной, чем обычно. Поскольку Вениамин, явно чувствуя некоторую неловкость от своего вторжения, с готовностью хватался буквально за все.

Чистить картошку? Резать лук? Мыть тарелки и отскребать сковородку? Вынести мусор и вывести Лорда? — Да без вопросов! Конечно же — Венику! Почему — ему? Так он же сам хочет! Не веришь — спроси у него.

Поскольку Вовкин диван был узким, вдвоем там можно было улечься, только крепко прижавшись друг к другу. А раз заключать друг друга в объятия «мальчики», естественно, не захотели, то оставшееся свободное пространство комнаты было превращено в спальное (а, между прочим, спать на полу очень удобно — никуда не свалишься!). Вовка же не мог допустить, чтобы гость спал под его диваном на коврике, а Вениамин, соответственно, не мог позволить себе согнать хозяина с законного диванчика — и оба улеглись на полу, а диван тут же с благодарностью оккупировал Лорд, где и продрых в комфортных условиях всю ночь. Вот она — истинная собачья жизнь!

В общем, все оказалось даже не так страшно, как мне поначалу представлялось.

На следующий вечер, не успела я прийти с работы, позвонила Людмила.

— Слушай, где тебя носит? Я уже пятый раз звоню!

— Люд, я — на работе. Это ты у нас — свободный художник. А я — человек служащий, «от сих — до сих». А что случилось-то?

Хотя — что спрашивать? Уж я-то догадывалась, в чем Дело. Да и Людка мне звонила в последнее время, только когда хотела пообщаться на тему «Вениамин и его мамочка».

— Жан, тут такое! Помнишь Веньку?

Помню ли я его? Вон, сидит, делает страшные глаза и машет руками: это, мол, не он.

— Естественно. А что?

— А пропал он. Со вчерашнего дня объявлен «всесоюзный розыск». Изида в диком бешенстве. Рвет и мечет. Найдет Веньку — порвет в клочья.

Та-ак… А кто-то мне что-то про объяснительную записку для маменьки говорил… Я его сама сейчас — в клочья.

— Люд, с самого начала и — подробнее.

— Значит, так. Приходим мы вчера вечером домой — я тут одной бизнесвумен офис оформляю, а Сашки — рядом ошиваются, им, видите ли, дома делать нечего — так вот, только приходим домой — звонит Изида. И вкрадчиво так начинает:

— Людочка, позови, детка, Венечку к телефону.

Я, естественно:

— Тетя, Изя, какого Венечку? Я его уже двести пятьдесят лет как не видела.

— Людочка, не обманывай меня, я же знаю, что он к тебе поехал.

Ну, ты знаешь, что значит сказать мне «не обманывай». Я психовать начинаю.

— Не видела я вашего Вени в глаза. Сто лет он мне сдался.

— Людмила, — говорит, — я тебя еще в колыбели укачивала, из соски вместе с твоей мамой молоком кормила, а ты мне — врать?! Можешь передать своему приятелю и моему сыну, что мое сердце не выдержит. И это будет — на его совести! И — на твоей, Людмила, тоже!

Я прибалдела. Хотела расспросить подробнее, так эта карга трубку швырнула.

Звоню я тогда своей матушке, уж она-то должна быть в курсе. И знаешь, что выяснилось? Венька сбежал из дому! Оставил мамочке записку: не волнуйтесь, мол, за меня, со мной все в порядке. И слинял. Даже вещей не взял.