Оксана Сергеева: Мажарин [калибрятина]

боялась. Но он обещал, что будет хорошо.

— Я точно тебя сегодня затрахаю… я прям не знаю, что с тобой сделаю… всю облапаю и

оближу, — хрипло говорил он, прижимаясь к ней голым

телом.

Обнял ее всю, сжал, просунув руки под спину. Так хотел ее, что всё болело. Ныло от

желания. Ненормального и сумасшедшего.

— Грубиян какой… — сдавленно смеясь, прошептала Стэльмах, дрожа под ним.

Кровь бурлила, пульс зашкаливал, в голове всё помутилось. Мажарин прижался грудью к ее

голой груди, и Маринку как будто огнем опалили.

— Нет, — усмехнулся он. — Это не грубость и не пошлость.

Это похоть дикая. Срывающее крышу вожделение. Сгусток мощной подавляющей энергии,

которую нужно сбросить, иначе задушит. И желание,

чтобы острое удовольствие от секса было обоюдным. У Маринки точно получится. Она

такая горячая, внутри бушующая. Вздрагивающая от

каждой его ласки.

— Серёж, только без следов… — еле выдохнула, сомневаясь, что без следов получится. Так

горячо и жадно целовал он шею.

— Хорошо.

— И выключи свет.

— Сколько условий… нет, я хочу тебя видеть.

— Или пойдем в другую комнату. Эти зеркала, блин... как будто порнушку смотрю с собой в

главной роли, — усмехнулся она, бросив взгляд в

зеркало и увидев их сплетенные обнаженные тела. Но, кажется, это только добавило ей

желания, хотя она и так от него сгорала, почти ничего не

соображая.

Уже хотела наконец ощутить его у себя внутри и забыться в пьянящем удовольствии. Но

Мажарин пока что продлевал ее страстную агонию

мучительными ласками. Она точно спятит, если он так всю ночь над ней будет издеваться.

— Пойдем на диван.

— Я пью таблетки, поэтому, если хочешь, можем спать так, без презерватива. — Бросила

она, уходя в гостиную. Как в тумане. На ногах, которых не

чувствовала. Хорошо, что Сергей ее подхватил сзади и увлек за собой. И уложил на диван,

как ему нужно.

— Очень хочу, безумно хочу. — Прижался к ней. Приоткрыл ее губы. Лизнул язык. И они

снова не поцеловались, а присосались друг к другу, как

голодные. Жаждущие. Чтобы только пить и пить…

Потом он целовал всё ее тело. Бесстыдно облизывал грудь и мягко покусывал живот. Марина

рвано вздыхала. Постанывала, слыша собственные

стоны будто со стороны. Но скоро она перестала чувствовать себя отдельно от него.

Смешались их вкусы и запахи, соединились вздохи. Дрожь

стала общей. Завибрировали оба, когда наконец он медленно и глубоко вошел в нее, и

замерли, пережидая первую сладостную минуту. Минуту,

когда они еще что-то соображали. Потом пошла безостановочная дрожь, потеря контроля и

сладкое беспамятство. Подчинение его рукам, его

движениям, его порывам.

Мажарин впечатывался в ее тело без нежности. Брал, трогал и двигался в ней жадно. Она

только то шире разводила колени, то сжимала их крепче;

то опиралась ладонями в диван, выгибая спину; то вытягивалась, то сжималась под его

тяжелым телом.

Сергей поцеловал ее искусанные опухшие губы, чувствуя, как она накалилась и кончила.

Вскрикнула, обмякла. Между ними стало совсем мокро и

скользко от ее влаги.

Слизнул капельку пота с ее шеи.

— Пульс проверяю, — выдохнул прямо в кожу и прижался горячими губами к бьющейся

жилке.

— Нет у меня пульса, можешь не проверять. Кончился…

— Блин, Серёга, знал бы, что ты за Маринкой приедешь, за Нинкой бы не поехал. Задолбали

эти девки. Это они отдыхают, а мне завтра на работу,

— недовольно сказал друг, увидев Мажарина.

— Я еще полчаса назад сам не знал, что за Маринкой приеду.

— А-а, я ж тебе даже не звонил сегодня. Замотался, не до того было. У Арсюши день

рождения, вот и гулеванят.

— А они-то каким боком там?

— У Арсюши с Нинкой любовь. Внезапно образовалась.

— Как всё серьезно, — отозвался Мажарин с иронией. — А Стэльмах, видать, почетная

гостья.

— Говорят, танцы на столах уже были.

— И я даже знаю, кто выше всех юбку задирал, — кивнул Мажарин, посмеявшись.

Но в груди вдруг от собственных слов ощутился неприятный холодок. И так Маринка его

выбесила: весь день на звонки не отвечала, а полчаса

назад прислала сообщение «Забери меня из клуба». Он разозлился, но всё равно поехал за

ней.

— О, идут, — удовлетворенно выдохнул Витя.

Девушки подошли к ним, Нина поздоровалась, что-то весело прощебетала. Витя, не

особенно рассусоливаясь, сразу потащил сестру к машине.