Ева Мелоди - Гроза Островского

Вообще-то Николетта должна бы понимать и принимать мою необычность, ведь сама считалась женщиной креативной, относила себя к богеме — была неплохой художницей-портретисткой, вращалась в светских кругах нашего города, и, надо сказать, неплохо зарабатывала на своей мазне, которая мне не нравилась, если честно. Но толстосумы пищали от восторга. Но видимо нашей семье на роду было написано переживать остро конфликт отцов и детей — потому что своих бабушку и дедушку я видела крайне редко. Бабуля тоже была художницей, жила в далекой деревушке под Калугой, практически затворницей. Тоже с сотым по счету мужем. И с нами связь практически не поддерживала. Насколько я смогла вытянуть из матери — причиной была давняя ссора. Обидно конечно, когда нет бабули. Дедушка умер пять лет назад — говорят пил сильно. Мы даже на похороны не поехали… С родителями отца отношения не поддерживаем. Вроде как они терпеть маму не могут. Так что все мои близкие — мама да брат. Но и с Егором мы не близки — мама отправила его к бабушке под Калугу, как только я родилась. Не могла справляться с двумя. Разница у нас с братом 12 лет. Когда приехал в нашу трешку от бабушки — уже школу закончил. В армию идти не хотел… Мама помогла откосить. Странное дело, столько лет не воспитывала сына, а вот вернулся взрослый состоявшийся мужчина и в Николетте будто проснулся материнский инстинкт. Может чувство вины — не знаю. Но она начала всячески обхаживать Егора, вплоть до сюсюканья. А вот у меня с братом не сложилось. Он считал меня слишком упертой и дерзкой. Пытался воспитывать, давить авторитетом. Короче вместо поддержки обрела еще одну головную боль. Стыдно конечно что ни единый человек в семье мне не близок… Возможно, поэтому я так переживала потерю крестной. Когда Ирина перестала приезжать к нам — мы жили в разных концах города, я засыпала маму вопросами, что случилось. Очень скучала. Но мама как всегда отмалчивалась. Эта потеря оставила в моей душе незаживающую рану. И сейчас, в момент, когда решалась моя судьба, когда все семейство ополчилось против меня, решив насильно выдать замуж, я как никогда остро тосковала по Ире. Сейчас мне как нельзя кстати пригодилась бы фея-крестная.

Но продолжу воспоминания по порядку. В год, когда мне исполнилось пятнадцать, случилось событие навсегда перевернувшее мою жизнь — мама собралась замуж. Причем избранник ее был очень богат, влиятелен. Представительный вдовец, владелец нескольких гостиниц и торговых центров в городе, депутат… перечислять его регалии можно долго. Но самое интересное — он имел двух дочерей-погодок восемнадцати и девятнадцати лет, которым, по большому счету, уже не нужна была маменька. Тем более сестра-подросток с замашками дворового хулигана.

Но маму мало заботили желания падчериц. Она влюбилась по уши. А может видела толстый кошелек. И вот незадача — когда свадьба случилась, а для этого родительнице пришлось ого-го как попрыгать вокруг богача, соблазняя всеми возможными способами… выяснилось, что Николай Антонович не так уж богат. Наверное, мама стала для него роковым талисманом. Почему талисманом — Николай сам ее так называл. «Мой маленький белокурый талисманчик» — тьфу, противно слушать.

Поначалу семейная жизнь шла прекрасно. Мы действительно переехали в шикарный особняк. Мне, как Золушке выделили место под крышей. Но я только рада была — с первого взгляда до дрожи влюбилась в эту мансарду. Пусть обои тут были старые — зато можно облепить все постерами с изображением любимых рок-групп. Можно громко слушать музыку — внизу не слышно. Можно перелезать по крыше на соседнюю — а оттуда на сарай, и огородами сбегать на гулянку с компанией байкеров.

Только не подумайте, что я тусовалась с бородатыми потными мужиками. Нет. Парни из моей школы. Кто-то постарше, кто-то ровесник, и младше тоже ребята были. Мы гоняли, соревновались и просто тусили. Общество фанатов байков. Девчонок в этой компании никогда не жаловали. Но меня приняли — во-первых из-за работы — могла достать по блату любую деталь и хорошо разбиралась в устройстве железных коней. Мне льстило, что я единственная девушка среди большой мужской компании. К тому же чувствовала себя уютно — с девчонками ладить у меня выходило куда хуже.

Когда закончила школу, поступила в институт на экономический, заочно. Потому что работать надо было… Но я снова перескакиваю.

Через год после свадьбы Николая Антоновича уволили из депутатов. Потом бизнес посыпался, кризис, не смог раздать долги. Впал в депрессию, месяцами лежал на диване и ничего не хотел. Оказалось, что никогда толком и не умел работать — весь бизнес достался по наследству от родителей. Которые три года назад умерли. Вот и решил жениться в надежде что рулить всем будет жена. Но мама не из таких — она сама как ребенок. Вся в искусстве, своих портретах. Короче через полтора года мы нищие. Жрать нечего, сводные сестренки вопят — хотят новых шмоток. Мы так и не подружились — обе противные заносчивые толстухи, к тому же ябеды.