Евгения Перова - Нет рецепта для любви

Артём смотрел в планшет – ему самому кровь ударила в голову: это были очень откровенные рисунки! На некоторых Олеся слегка прикрыта драпировками, но на остальных… Он посмотрел на жену – она была совершенно спокойна.

– И ты будешь мне рассказывать, что не спала с ним?

– Да, не спала. Он пару раз обнял меня. По-отечески.

– По-отечески!

– А я его иногда целовала – в щеку. Это все, что было.

Артём еще раз пролистал картинки в планшете, теперь помедленнее – какая же Олеся красивая! И сексуальная.

– Тебя это возбуждало? – хрипло спросил он, не поднимая головы. Олеся не ответила, и тогда он решился взглянуть – щеки и уши у него горели. У Олеси было такое удивительное выражение лица, что Артём покраснел еще больше: нежность, сострадание… любовь? Она протянула руку и погладила его по голове, потом по щеке:

– Я думала о тебе, когда позировала. Но вообще это очень утомительное занятие.

Забрала планшет и ушла к себе. А Артём сбежал в ресторан.

– О! Что ты здесь делаешь? – удивился Серж. – Я думал, мы тебя неделю не увидим!

Артём отмолчался. Он споро расправлялся с заказами, но, что бы ни делал, перед глазами все стояли проклятые рисунки. Черт бы побрал этого художника! Как его – Ставинский? Несколько линий, а Олеся как живая! Артём закрывал глаза и еще лучше видел картинки, которые словно впечатались в сетчатку: обнаженная Олеся лежит навзничь… на боку… ничком… стоит у колонны… сидит вполоборота… спиной… подняв руки… Черт, черт, черт! Артём не выдержал и влез в Интернет, чтобы найти художника – Леопольд Ставицкий, американец польского происхождения. Родился… Ого! Действительно, старый. И умер совсем недавно. Разные информационные агентства, сайты и просто блогеры наперебой рассказывали о состоявшихся в Лондоне похоронах одного из величайших художников современности. Надо же! И этот гений рисовал Олесю? Его Олесю!

Из ресторана Артём ушел последним – боялся идти домой. Вдруг Олеся решила его дождаться, и опять придется смотреть на нее, говорить с ней. Он до сих пор чувствовал щекой ее мимолетное прикосновение. И помнил быстрый взгляд, который она бросила на его предплечье с татуировкой. Но Олеся, судя по всему, спала и на Артёма никак не покушалась, а утром ее уже не было, только записка на столе: «Я в мастерской». Артём вздохнул с облегчением, но и с невольным разочарованием. А в середине дня она позвонила:

– Можно, я приду пообедать?

– Конечно! Зачем ты спрашиваешь?

– Ну, вдруг у вас все занято.

– Ты хочешь чего-то особенного?

– Какое-нибудь мясо, пожалуйста! Еще греческий салат и безалкогольный мохито. И мороженое! Я переоденусь и приду.

Артём засуетился – идти-то тут десять минут, не больше. О том, что Олеся в зале, ему сказал Серж:

– Твоя здесь!

– Я в курсе.

– Ты выйдешь?

– Выйду я, не выйду – это мое дело! – вспылил Артём. – Что ты все лезешь в нашу жизнь? Мы сами справимся!

– Да ради бога.

И Серж с обиженным видом отошел. Артём снял фартук и, подхватив поднос, вышел к Олесе. Он не хотел оставаться, но не выдержал и присел к ней за столик. Олеся улыбнулась ему очень нежно, и Артём вдруг смутился.

– Как тебе мясо? – спросил он.

– Вкусно! Хочешь попробовать? – Олеся протянула ему кусочек на вилке, и Артём с серьезным видом посмаковал, потом сказал:

– Перцу переложил.

– Да ладно тебе. Пальчики оближешь! Хочешь мороженого? А то я погорячилась. Уже не лезет!

– Ну, давай…

Артём ел мороженое, не чувствуя никакого вкуса, а Олеся потихоньку потягивала мохито, поглядывая на Артёма и чуть улыбаясь:

– Знаешь, у меня столько идей! Лео со мной немножко позанимался рисунком. Ему было тяжело, уставал быстро. Но я и сама много рисовала. Потом он меня пристроил в одну мастерскую – я две недели была девочкой на побегушках. Вернее, девочкой на стекляшках. Но кое-чему научилась. Главное, я теперь знаю, чего хочу. Показать тебе? Я взяла планшет.

Артём взглянул на экран, перелистнул – это были цветы: яркие, необычные, сказочные.

– Это ты рисовала?

– Ага! И один даже сделала – там, в конце, фотка.

– Сама сделала? Здорово! Очень красиво! В стекле это еще лучше смотрится.

– Правда, нравится? Ура! Знаешь, что я придумала? Конечно, сначала я руку набью. А потом будем продавать. Я посмотрела: можно витрины прямо в окнах ресторана устроить, это несложно. Если ты не против! Ты не против? Представляешь, как будет солнце играть в цветном стекле? А можно и в баре стойку сделать. И прейскурант прикладывать к меню. И еще можно десерты подавать в моем авторском стекле. У Сержа такие изысканные десерты! А я постараюсь сделать вазочки под стать. И клиент сможет эти вазочки забирать себе.