Олег Кудрин - Во имя любви

— Но ведь совсем недавно ты говорил, что не хочешь со мной иметь вообще ничего общего… Все сомневался, чей это ребенок, — она положила его руку себе на живот.

— Да. Это было. И это говорила та половина Антона, которая сейчас отмирает.

— А ты меня любишь?

Он не сразу ответил. И от этого ответ прозвучал особенно весомо.

— Да… Люблю.

— Ну, тогда поцелуй меня…

— А ты драться не будешь?..

— Нет.

И они начали целоваться все жарче и жарче…

— Антоша, а ты хоть дверь-то закрыл?

— Не-а, — Антон, совсем голый, побежал закрывать дверь.

Вернувшись, юркнул в постель, под одеяло.

— Слушай, Свет, а ты его там чувствуешь?

— Да, немного.

— Слушай, а ведь он же сейчас все слышал! Что происходило…

— Ну, наверное, слышал, но он же ничего не понял.

— Да, — Антон поцеловал ей живот.

— Антоша, давай попробуем все начать с нуля.

— Давай… Ты прости меня, пожалуйста, я был дурак, идиот.

— Но теперь же ты умный. Не вздумай рассказать что-то своей маме!

Пожалуйста, потому что… потому что родители… они постоянно вмешиваются в отношения! И все только портят! Пообещай мне. Мне это очень важно.

— Хорошо, я обещаю и тебе, и ему. Я никому ничего не скажу…

Антон аккуратно положил свою голову Свете на живот.

В дом Зарецкого Соня возвращалась в хорошем настроении. Она хорошо поработала. Хотя не все, конечно, получилось. Скажем, договориться о помещении для выставки Светы Форс пока не удалось. Чиновник явно и нагло требовал взятку. Но Соня не собиралась потакать ему.

А потом она встретилась с мамой. После скандала у Аллы было плохое настроение. Мать требовала, чтобы Соня поддержала ее, подтвердив глубокую мысль, что "Максим — полный идиот". Дочка согласилась с тем, что Максим — немного полный, но была категорически против того, что он идиот. И этого хватило, чтобы Соня получила от матери по полной программе, с криками, с оскорблениями.

Соня расплакалась и вышла из дома. И тут ее встретил Миро. У него тоже было ужасное настроение после разговора (если это можно так назвать) с Аллой.

— Вас, кажется, зовут Соня? — спросил Миро. — Да.

— Могу я вам чем-то помочь?

— Нет, нет, нет, все в порядке!

— Если вас кто-то обидел, скажите! Никак нельзя обижать девушку, особенно такую красивую…

Соня улыбнулась, слезы быстро просохли.

— Спасибо за комплимент…

— Да не за что. Тем более, что это не комплимент, а чистая правда…

Вы — сестра Максима, да?

— Да. А вы — Миро, его друг? Вы здесь работаете? У Зарецкого?

— Ну… не совсем, вообще-то, я из табора.

— Ухты! — Сонины глаза загорелись по-детски. — Вы живете в таборе?

— Живу…

— И что, вправду можете идти, куда захотите?

— Ну, в общем-то, могу. Правда, не всегда…

— Значит, и у вас есть запреты…

— Ну а как же!

— А я думала, что цыгане — самый вольный народ!

— Это так. Из всех народов в мире, мы — самый вольный! Но и у нас есть правила, без этого никак…

— Все равно я вам завидую. Странствуете танцуете, поете…Всю жизнь под открытым небом… Здорово! А можно к вам в табор?

— Конечно, там рады будут увидеть родную сестру Максима.

Такая вот арифметика жизни: минус на минус — получился плюс.

— Да-а-а… — с кошачьим удовольствием протянула Тамара. — Бороться с собой невозможно. Слишком силы неравны.

Она заглянула в глаза Форсу:

— Слушай, а я и не предполагала, что ты у нас такой игриво-страстный!

— Тамара, хватит притворяться, я про себя все знаю…

Она надула губки:

— Ух, какие мы невежливые. А знаешь, мне даже эта самокритичность в тебе нравится!

— Не мешай, Тамара, я думаю.

— А! Ну да. Я надеюсь, обо мне?

— Извини, Тамарочка, но в данный момент некоторые вещи меня интересуют гораздо больше, чем ты…

— Понятно. Вот как мы заговорили? Кобель! Значит, недавно я была женщиной твоей мечты, а сейчас я вещь, недостойная внимания?!

— Тамара, давай обойдемся без сцен! Все эти игры я уже проходил!..

— Ладно, давай серьезно! Ну и о чем мы сейчас думаем?

— Я думаю о том, как бы изящнее отвести от себя подозрения в убийстве цыганки.

— Так тебя же не арестовали. Значит, им достаточно твоих объяснений, и потом, у тебя же стопроцентное алиби.

— Не знаю, не знаю… Мне этого мало…

— Господи, чего же тебе еще не хватает?

— Чего не хватает?! Я хочу, чтобы подозревали совсем другого человека!

И в конечном итоге осудили его же.

— Кого? Поделись со своей верной спутницей, кого ты решил сделать козлом отпущения?! Или еще не решил?