Эни Китинг - Тридцать ночей (ЛП)

Глава 5

Тик-так

— Что ты сказала? — профессор Дентон уставился на меня, словно у меня за ночь выросли рога.

— Да, они отклонили заявление. Я действительно ничего не могу с этим поделать, — моё горло сдавило. — Мне так жаль, профессор. Вам придётся найти мне замену на лето, но я могу помогать с обучением столько, сколько вам потребуется, — пробормотала я, как будто это было настоящей проблемой.

Он печально посмотрел на меня. У него было доброе лицо и борода с проседью, светло-голубые глаза, которые всматривались в меня через очки в тонкой оправе. Казалась, прошла вечность, прежде чем он покачал головой.

— Моя страна только что совершила огромную ошибку, — расстроено произнёс он, глубоко вздохнув. — Что ж, у нас есть ещё месяц. Посмотрим, сможем ли мы найти кого-нибудь, кто смог бы поработать с тобой в Англии над последним этапом.

Признательность к своему любимому профессору наполнила меня. Он не выступил с "должен-быть-способ" планом действия. Он мыслил прагматично, так он поступал в научных экспериментах. Но прямо сейчас я не могла думать об Англии, и уж тем более о работе там. Это казалось окончательным и бесповоротным.

Всё же я улыбнулась Дентону.

— Спасибо, профессор. Им придётся очень постараться, чтобы оправдать ваши ожидания.

Я была намерена уйти, поскольку знала, что у него есть работы студентов на проверку, но он поджал губы, словно решал сложную комбинаторную 7задачу:

— А что насчёт того, чтобы продать добавку, Иза? Я понимаю, что она значит для тебя, но нет причин не попытаться извлечь выгоду из того, что добыто кровью и слезами, — он махнул рукой в сторону электронной доски, занимавшей всю стену, исписанной моими разноцветными каракулями.

Я кивнула.

— Вообще-то, я думала об этом. Это может помочь мне с визой, но компании, с которыми я связывалась, сказали, что заинтересованы исключительно в конечном продукте, а не в исследованиях.

Дентон сжал губы плотнее, чем пробка в пробирке.

— Ну, позволь мне поспрашивать. Возможно, я найду более умного покупателя, — его голос прозвучал почти как горделивая мольба.

— Хуже от этого не будет.

Я пожала плечами, хоть и понимала, что проблема не в том, как найти покупателя. Проблема найти того, кто купит добавку именно за один миллион. Только эта сумма, ни на доллар меньше, удовлетворит CIS 8.

Я снова поблагодарила его и взяла свой рюкзак, собираясь уйти. Но он протянул руку и положил её мне на плечо.

— В течение следующего месяца давай подержим кулаки за Изу и Артура, если ты не возражаешь. Ты выросла за последние годы гораздо больше, чем любой студент, которого я когда-либо учил. Я с гордостью назвал бы тебя коллегой, и ты бы ей стала, если бы тебе разрешили остаться, — его голос принял обычный, но немного печальный тон.

У меня не нашлось слов его отблагодарить. Они где-то застряли, вместе со слезами.

* * * * *

Следующие два дня я закапывалась в учебники с такой одержимостью, которая вызывала подозрение даже по моим меркам. Я подготовилась к своим выпускным экзаменам по геномике и нейроэтологии, взялась за отчёт по биохимии и даже начала писать курсовой проект Реаган по клинической психологии. К концу каждого дня я выматывалась настолько, что мне не требовалось даже повторять периодическую таблицу, чтобы уснуть. Хавьер заглядывал ко мне каждый вечер. Я беспокоилась, что он так часто колесил туда-сюда на своей полуразвалившейся "Хонде Цивик". Если его остановит полиция, и обнаружит, что у него нет действующих водительских прав, он попадет под депортацию. После того, как я взмолилась, он пообещал ездить к нам на автобусе или на велосипеде.

Мы рассказали его родителям, Марии и Антонио, но не могли объяснить это его четырем младшим сестрам. Тем не менее, чтобы морально подготовить их, мы сказали, что мне надо будет съездить в Англию на некоторое время. Когда они начали плакать, мы больше об этом не упоминали.

К счастью, Реаган перестала искать в Google информацию об иммиграционной реформе, хотя я была уверена, что она докучала своему отцу на ежедневной основе. Мне надо будет должным образом отблагодарить его до отъезда. Не только его, но и всех тех, кто подарил мне здесь дом.

Неосознанно — рефлекторно или инстинктивно — мой разум снова призвал мистера Хейла. Его взгляд скользил по линии моего горла, подбородка, моим губам, до тех пор, пока моя кожа не приняла бирюзовый оттенок из-за их сияния. Тотчас же я ощутила тепло. Я не знала, почему мой разум взывал к нему каждый час. Возможно, потому что его дом был единственным местом, в котором я останусь на этой земле. Или может быть потому, что он решил сохранить меня именно в тот день, когда его правительство выставило меня прочь. В любом случае, он помог мне дышать дальше.