Николай Липницкий - Два одиночества

— Михалыч! Ты где?

— Да здесь я.

Грузный Михалыч вышел из-за сарая. Старый ватник, грязные спортивные штаны и брезентовые рукавицы говорили о том, что Макс оторвал соседа от работы по хозяйству.

— Михалыч, давай вмажем?

— Да ты же, вроде не пьёшь.

— Я же каждый день за рулём. Тут и не попьёшь. А сегодня мне на душе как-то хреновато. Я и бутылку взял.

— Как не уважить хорошего человека? Сейчас подойду. У меня жена холодца наварила Жди с закуской.

Михалыч подошёл быстро и принёс холодца. Вдвоём они быстро сообразили небольшой холостяцкий стол и подняли по первой.

— И как вы можете пить такую гадость? Эту магазинную туфту я не пью. Хочешь выпить? Я сейчас принесу самый качественный продукт! — Сосед соскочил со своего места, умчался к себе и прибежал с литровой бутылкой. — Вот это то, что надо!

Они разлили и выпили.

— Да здесь градусов девяноста! — Задохнулся Максим.

— Восемьдесят четыре по спиртометру. А что ты так закашлялся? Я думал, человек воевал, спирту попил. Что ему какая-то самогонка?

— Мы на войне спирт сами разбавляли. Закон спирта знаешь? Стоит спирт и вода. Каждый сам себе по вкусу разводит.

— Ну и зря. Хороший-то продукт кто водой портит? Ну ладно, давай ещё по одной. Они выпили и потянулись к холодцу.

— Так что же мы сегодня отмечаем? Я так понял, что повод не очень весёлый.

Максу захорошело и очень захотелось выговориться. Он рассказывал свою немудрёную историю и, как бы сам со стороны смотрел на всё, что произошло. Картина получилась не очень приглядная.

— Да, загнул ты. — Михалыч крепко задумался. — Вот ты по совести скажи: а нужна она тебе? Всё-таки дама не из твоего мира. Видел я её тогда. Ещё подумал: и что эту птицу сюда занесло? Ну что ты ей дашь? Свои таксёрские копейки? Она к другому привыкла. Ну а насчёт хахаля её… Ты же её сам оттолкнул. Так что ей пенять не за что. На себя пеняй.

— Да как она могла с ним? Ты бы слышал, как он про неё говорил? Как про шлюху какую-то. Он же её не достоин!

— Ну, это не тебе решать. Это пусть она решает. Больно ты её достоин?

— Да я готов её на руках носить!

— Вот и вынес отсюда. Только не на руках, а почти на пинках.

— Да перестань, Михалыч. Самому тошно.

— И пусть тебе тошно будет. Баба к нему бросается, алкашу пузырь ставит, чтобы дорогу показал, хлопочет вокруг него, а он ей про благотворительность рассказывает и на дверь показывает! Дурак ты!

— Сам знаю, что дурак! Ты мне скажи, что делать?

— Слушай, а может это и к лучшему? Ну не пара она тебе. Не пара. Всё равно у вас бы ничего не вышло.

Михалыч уже давно ушёл, а Макс всё сидел за столом, подперев правой рукой щеку. Мысли нагромождались одна на другую в его пьяной голове. Возникали дикие мысли, вроде той, что надо перехватить Юлию, усадить к себе в машину и увезти к себе. С этими мыслями он и уснул прямо за столом. Среди ночи проснулся от того, что затекла шея и перебрался на кровать. Утро было тяжёлым. После самогонки голова напоминала чугунный шар. Во рту словно нагадила целая стая кошек. О работе не могло быть и речи. Макс вспомнил о бутылке водки, высокомерно отвергнутой вчера Михалычем. Он достал её из холодильника и, давясь, выпил рюмку. Полегчало. Мысли вернулись ко вчерашним событиям, и Максим подивился своим давешним глупым идеям. Вспомнил о колли. Бедная собака со вчерашнего дня просидела на привязи. Негоже такой собаке быть цепным псом. Он пошёл в сарай, достал оттуда инструменты, сетку-рабицу и стал заделывать дырки в заборе. Джеки, конечно, будет свободно бегать по двору, но вот на свободу вырываться ей не следует. Народ здесь на расправу скорый. Не станут разбираться, чья это собака. Пристрелят на всякий случай, чтобы кур не воровал, и все дела. Джеки с удовольствием уплетал остатки вчерашнего холодца. С забором было покончено. Макс отвязал собаку, и пёс радостно забегал по двору. Странно, но в процессе работы похмелье отступало всё дальше и дальше. Работы по дому уже давно накопилось много, и Максим решил не упускать случая и оправдать свой прогул. За работой время пролетело незаметно. Искупав и расчесав Джеки, он невольно залюбовался преобразившимся псом. Приготовил ужин себе и колли. Поужинав, он лёг в постель, но долго не мог уснуть. Мысли о ней всё не давали покоя. Макс сам себе удивлялся в последнее время. Всегда прагматик, он позволил себе размечтаться о такой роскошной женщине. И ведь разумом прекрасно понимает, что всё, потерял он Юлию. Даже если и было что-то, возможно, он сам всё перечеркнул своими руками. За дверями кто-то заскрёбся. Джеки. Боится на улице. В дом хочет. Тоже мне сторож! Хотя, хотел друга, получай по полной программе. Макс поднялся с кровати, шлёпая босыми ногами по полу, прошёл к выходу и открыл дверь. Колли вбежал в комнату, прошёлся по кругу и улёгся у кровати.