Джорджия Карр - Искупление

У меня нет времени на раздумья.

Я выстреливаю два раза ему в голову. Хватка его челюстей тут же слабеет, и его туша отваливается от меня. Другую собаку поджидает та же участь. Мне жалко этих собак, и я искренне сожалею о них, нежели о тех людей, которых только что убил. Вторая собака падает, скуля и больше не двигается. Я поднимаюсь, из ран струится кровь, но я продолжаю бежать.

Охранники кричат друг другу, приближаясь.

Мне необходимо как можно быстрее найти укрытие. Добраться до укрытия быстро, пока меня здесь не завалили на открытом пространстве. Впереди замечаю беседку из роз в нескольких метрах. Позади меня слышатся выстрелы. Дерьмо! Они сужают свое кольцо вокруг меня.

Я падаю на карачки, вползая в полукруг беседки. Я с трудом поднимаюсь в вертикальное положение, опираясь на деревянную конструкцию. У меня тут же перед глазами появляется лицо Рейвен. Я готов смириться, что буду убит, если умру ради нее. Я спас ей жизнь. Я совершил что-то хорошее в этой жизни.

Оставшиеся люди Сергея фактически наступают мне на пятки. Я понимаю, что мне следует сделать.

Я прилагаю усилия, покачиваясь, чтобы устоять на ногах. Их шестеро. Они рассредотачиваются, увеличивая круг, чтобы я не смог защитить себя со всех сторон. Слишком поздно, ублюдки. Они повстречались не с любителем. Я целюсь и стреляю. Я знаю, кого из них стоит уложить первыми. Они не видят меня. После того, как первые два полегли, остальные бегут в укрытие. Конечно же нет. Они сейчас настолько легкая мишень. Я укладываю всех шестерых.

У меня осталось уже не так много патронов. Моя единственная надежда на выживание — убраться от фасада этого дома.

Я падаю на землю, очень быстро перекатываясь вниз по травянистому склону. У меня до сих пор есть пули в барабане, и я уложи столько, сколько у меня осталось пуль.

Я могу умереть, но Рейвен будет в безопасности.

По мере того, как приближается все больше людей, я представляю ее и Янну на далеком острове. Там такое синее море, и солнце такое яркое. На Рейвен будет надето красное бикини, а Янна будет строить замки на песке. И я смогу быть там вместе с ними, если доберусь к выходу из этого дома.

Я поднимаюсь и стараюсь очень быстро бежать вперед. Я настолько нахожусь под властью адреналина, что даже не чувствую боли. Когда я добираюсь почти до выхода, вижу садовника, по-прежнему подстригающего высокий куст. Он мой свидетель, потому что увидит все, что будет происходить дальше и потом все расскажет Виктору. Рядом с припаркованной своей машиной, вижу две другие, которые раньше там и стояли. Я на сколько могу со всех ног, прихрамывая, несусь к своей машине.

Дверь одной из машин открывается и появляется Николай. Он вытаскивает пистолет и направляет на меня. Его лицо по-прежнему ничего не выражает. Я замираю. Я предупреждал Рейвен об этом — русские всегда покрывают друг друга. Он предал меня. Она попросила довериться ему. Довериться ее интуиции. Он целится, садовник во все глаза пялиться на нас. Я поднимаю свой пистолет.

Он спускает курок.

Белая горячая боль взрывается у меня в груди. Я опускаюсь на колени и падаю вперед. Лицо Рейвен парит передо мной, а потом наступает темнота.

Рейвен навечность. Мой Вороненок.

— Ну, почему мы не может остаться здесь навсегда, мамочка, — спрашивает Янна.

— Потому что это не наш дом. — Мы живем в доме Николая в Суррее, и у Янны было полно времени исследовать огромный дом и близлежащую территорию, играя с собакой и совершая поездки на лошадях.

— Но мне здесь нравится, — стонет она.

— Я знаю, что тебе здесь нравится, а ты не хотела бы жить в доме у моря? Выходишь из дверей и сразу попадаешь на пляж.

Ее глаза расширяются от восхищения.

— О, мама, а мы можем?

— Да, мы поедем туда через неделю.

— Это через два дня?

— Нет, это через семь дней. Посчитай на пальцах.

Она начинает считать на своих пухленьких пальчиках, и мое сердце трепещет от огромной любви к ней. Она показывает мне семь пальцев.

— Хорошо, дорогая.

— Мама, мы можем взять с собой одну пони? У них так много их, мне кажется, что даже никто не заметит, если мы заберем одну.

— Конечно, они заметят. Когда ты берешь что-то без разрешения, это называется воровством.

— Могу я попросить у Стар? Мне кажется, она не будет возражать.

— Нет, ты не можешь попросить у Стар. Мы можем закончить разговор о пони?

— Хорошо.

— Рейвен, — зовет меня Бетти, одна из обслуживающего персонала по дому у Стар.