Джорджия Карр - Красота в темноте

Мужчины вперились взглядом друг в друга, Валдислав нахмурился. Он хотел продать кого-нибудь богатому человеку, но он не хотел меня отпускать. Несмотря на то, что у него был целый гарем женщин, и большинство из них гораздо лучше выглядели, все равно его любимицей оставалась я. Независимо от того, со сколькими женщинами он спал, этот садист всегда возвращался ко мне, чтобы еще помучить. Он испытывал величайшее удовольствие, заставляя меня подчиняться своим больным желаниям.

— Нет, она не продается, — ответил Валдислав, сверкая глазами. — Она моя.

Однако Гай выложил на стол такое количество денег, Валдислав никогда не видел столько денег, на которые смог бы рассчитывать за свою жизнь, поэтому он просто не мог отказаться. Все равно я была всего лишь куском мяса. Гай подошел ко мне. Пока он торговался с Валдиславом, его глаза ничего не выражали, я была просто в ужасе от нового владельца, но склонив ко мне голову, он прошептал: «Я отвезу тебя к Лене».

Шок был настолько невероятным. Я не могла предположить. Я даже не смела мечтать о таком. У меня подкосились ноги, и мир почернел перед глазами. Позже я узнала, что он отнес меня к машине, поджидающей снаружи, на руках.

Когда я проснулась, то обратила внимание на красивую комнату. Гай сидел на стуле рядом с моей кроватью.

— Где Лена? — шепотом спросила я.

— Ты не готова встретиться с ней. В первую очередь тебя следует подлечить. Затем ты сможешь с ней встретиться.

Я подпрыгнула на кровати, ринувшись к нему со слезами на глазах, пытаясь ударить его. Я была уверена, что он обманул меня.

— Где она?

— Она в Лондоне.

Он, кажется, не врал.

— Она знает, что я здесь?

— Пока нет.

— Почему она не знает?

— Потому что я люблю ее и не хочу разбить ей сердце, позволив увидеть тебя в таком состоянии.

Я ошарашенно уставилась на него. Какой замечательный человек. Он желал избавить мою сестру от страданий. И вдруг мне так стало стыдно за себя. Лена была настолько чистой. Я же… Я зажмурилась.

— Не говори ей, что я здесь. Я не могу встретиться с ней. Я замарана. Я слишком испачкана, начала рыдать я.

Он подался вперед, его глаза сверкали от еле сдерживаемой ярости.

— Ты не испачкана. Ты ангел со сломанным крылом, но сломанные вещи можно починить. Ты снова будешь летать. Я заставлю тебя летать, — уверенно произнес он.

Я ничего не могла ему ответить, потому что плакала навзрыд.

В нем было столько доброты, он тут же сдержал свое слово. Он призвал целую армию врачей, медсестер и специалистов, способных меня исцелить. Когда туман, вызванный наркотиками, испарился, и в голове прояснилось, мне захотелось от пережитого ужаса умереть. Я не могла забыть и как-то справиться с тем, что делала.

Все эти мужчины.

Все эти ужасные действия, которые я совершала.

Но тогда я находилась в режиме выживания. Меня ничего не волновало, единственное непреодолимое желание было выжить. Чувства были роскошью. Я ничего не чувствовала, несмотря на то, что так низко пала и деградировала.

Первое чувство, испытанное мной было ярость. Страшная ярость. Оно кипело и пузырилось, как лава, разливающаяся в моей крови. Оно съедало меня изнутри, накрывая с головой. Меня всю трясло от ярости. Я громко материлась. Я визжала и кричала. Я рыдала в течение нескольких часов. Я вся пропиталась ненавистью. Я ненавидела своего отца. Я ненавидела свою мать за то, что она позволила моему отцу продать меня.

Я ненавидела Валдислава.

Я ненавидела себя.

Я ненавидела весь мир.

Я ненавидела Бога.

Я даже ненавидела мою чистую, непорочную сестру. Я ненавидела, что она была настолько красива, что нашла такого замечательного мужчину Гая. И я направила всю свою ненависть на Гая. Я истошно кричала, визжала на него.

Естественно, я ненавидела людей, которые приходили ко мне, чтобы меня излечить. Я накинулась и оцарапала психиатра, пришлось удерживать меня слугам, чтобы я не причинила ей еще большего вреда. Она меня просто бесила. Сидела такая самодовольная, как сытый котяра, несущая полный бред.

— Что ты чувствуешь?

— Я чувствую, как будто крошат твою морду нах*р.

Все специалисты пришли к единому мнению. Меня слишком изуродовали морально, и я не подлежу амбулаторному лечению. На самом деле, основываясь на их профессиональном мнении, я бала более чем сумасшедшей, нежели нормальной. Они вынесли заключение — запереть меня в лечебницу и советовали Гаю не терять времени.

Он уволил всех специалистов и сделал совершенно нечто странное.