Татьяна Веденская - Моя навсегда

На деле все обстояло несколько иначе. Я хотела ровно обратного. Чтобы мой муж меня отпустил, мне было позарез нужно доказать свою неверность, что было достаточно проблематично, учитывая, что я никогда, ни разу, ему не изменяла.

Память избирательна: она отделяет важное от неважного, но критерии неясны, границы размыты и проложены по какой-то неизвестной нам логике. К примеру, я помню, как в тот день смеялась в голос, лежа на расстеленном одеяле, на берегу Клязьмы, но хоть убей, не помню анекдота, который рассказал тогда Митька. Помню солнце, которое пробивалось сквозь глубокий зеленый – листья на березах были толстыми, зрелыми, как и положено к середине августа. За прошедшие полгода Дениска сильно вырос, переворачивался и уже пытался ползать. На даче он спал куда лучше, чем в городе, давал маме вздохнуть и почувствовать всю прелесть теплого августовского вечера. Не помню, почему Митьке нужно было уйти в тот вечер. Не помню, зачем мне был нужен мобильный телефон. Впрочем, мобильники всегда носят с собой, они – как дистанционная часть организма, дополнительный, третий глаз. Просыпаясь, мы проверяем, не потерялся ли он, не нарушен ли наш контакт с Большим Миром.

Я помню, как Дмитрий тихо вошел на веранду дома, который Митя снял для нас на август. Воспоминания – как кадры фильма ужасов, вспышки, отдельные сцены, которые так и не собрались в моей памяти в непрерывный ряд. Он стоял и смотрел на нас с Денисом – молчал, не привлекал к себе внимания. Я не сразу его заметила, потому что сидела спиной ко входу. Поняла, что кто-то зашел в дом, по заинтересованному взгляду перемазанного в кабачковом пюре сына. Повернулась и столкнулась с бездонными голубыми глазами, которые до сих пор так сильно нравились мне. Самый красивый мужчина в моей жизни смотрел на меня с сожалением и нежностью.

Помню, как подумала: вот странно, я ничего не чувствую. Я больше не люблю его. Надо же, даже такую любовь можно убить.

– Дмитрий? – спросила я спокойно, как вдруг – и это я тоже помню очень хорошо – я подумала, что не мог он знать, где мы. Не мог он оказаться тут, на этой веранде, в этой моей жизни, где ему не было места.

– Софи, – в его голосе сквозила неприкрытая грусть. Мое сердце стучало как сумасшедшее – рваный ритм, словно я бежала вверх по лестнице и задыхалась. – Как ты могла?

– Могу задать тебе тот же вопрос, – пробормотала я, лихорадочно пытаясь угадать, о чем именно он говорит. О том, как я могла подослать Митю вместо моего сына? Как я могла соврать о настоящем имени Дениса? Как я могла его бросить? Такое множество «как ты могла» было одинаково возможно.

– Я любил тебя. Я по-настоящему тебя любил. Я не идеал, но я никогда тебе не врал, Софи.

– Все-таки немножко врал, – сказала я. – Все мы немножко врем.

– Все мы немножко врем, – повторил Дмитрий, сделав шаг к нам с Денисом.

Подошел к детскому сиденью и принялся разглядывать моего сына, словно пытаясь угадать ответ на вопрос, который его так мучал. Денис смотрел на него лазерными, яркими голубыми глазами. Но правду так легко проглядеть.

– Кто он? – спросил Дмитрий.

Я подошла к Денису, вытащила его из стульчика и пересадила в манеж.

– Мой сын, – ответила я.

Следующий вопрос расставил все на свои места.

– Кто его отец? С кем ты мне изменяла, Софи?

– Разве это важно? – пожала плечами я. – Ты сказал, что отпустишь меня. Между нами давно уже все было кончено, мы только не хотели признавать этого.

– Я не переставал любить тебя, – сказал он низким голосом. – Я и сейчас не могу… этого не остановить, это выше меня. Как ты могла, как ты посмела меня обмануть!

– Как ты меня нашел тут… в Леонове? Кто сказал тебе, что мы тут? Катерина не могла, она не знала. Митя с ней не общается.

– Митя – это он? – спросил мой муж. – Я знаю, что это он, я всегда знал. Вы с самого начала врали, что дружите. Не бывает такой дружбы, но я верил. Как дурак тебе верил.

– Как ты меня тут нашел? – повторила вопрос я.

– Ты сама это выбрала – ты помнишь? Ты хотела стать моей, Софи. Я не заставлял тебя, помнишь, ты сама пришла ко мне.

Он подходил ко мне, все ближе и ближе, и тут мне стало по-настоящему страшно. Я помню этот момент так, словно каждый раз погружаюсь в ту минуту сквозь время и пространство. Тонкая грань, половодье, ломкий лед.

– Ничего не хочу помнить! – крикнула я. – Я хочу все забыть. Я хочу забыть тебя как страшный сон. Как ты нашел меня? Ты что-то сделал с моим телефоном? Ты поэтому мне все отдал, чтобы подсунуть мне телефон?