Татьяна Иванова - Бэль, или Сказка в Париже

Егор с удовлетворением перечитал последние строчки своего сочинения и отложил в сторону исписанный с двух сторон маленький листок бумаги. Ему захотелось принять душ, и он решил пойти в свой номер, чтобы не разбудить Яну шумом воды. Он оделся и тихо направился к двери, но в этот момент зазвонил телефон. Звук его раздавался из сумочки, которая лежала на стуле у кровати, и, хотя он был едва слышен, Яна все-таки проснулась.

— Это мама! — воскликнула она. — Я же совсем забыла ей позвонить! Бедная, наверное, всю ночь не спала!

Яна поспешно вынула мобильник:

— Алло! Мама!

— Алло! Яна! — взволнованно воскликнула в ответ Елена Васильевна. — Что случилось, я устала ждать твоего звонка!

— Мамуля, прости, так получилось, я не смогла тебе сразу дозвониться.

— Как ты долетела?

— Отлично!

— Как настроение?

— Настроение? — Яна одарила Егора ликующим взглядом. — Настроение замечательное! Лучше просто не бывает! Спасибо тебе, мамочка, за Париж!

Елена Васильевна улыбнулась, услышав радостный, возбужденный голос дочери.

— Ладно, Яночка, отдыхай, милая, я рада, что у тебя все прекрасно! Только звонить не забывай!

— Хорошо, мамочка! Пока!

Яна отложила мобильник.

— Ты уходишь? — спросила она удивленно.

— Уже нет!

— Уже?

— Ну да! Я хотел сходить в свой номер, чтобы принять душ, потому что боялся тебя разбудить! А теперь ты все равно проснулась, и я остаюсь!

Она откинулась на подушку и сладко потянулась.

— Знаешь, мне сейчас душ тоже не помешает!

Егор подошел к ней и, окинув страстным взглядом, опустился на корточки перед кроватью.

— Думаю, что он сейчас нам обоим в самый раз! — Он прикоснулся губами к ее плечу, а потом, откинув одеяло, взял ее на руки и понес в ванную.

Яна крепко его обняла и зарылась лицом в его волосы.

— Я отдохнула и проголодалась, — сообщила она, — и сейчас могу тебя просто съесть, так что тебе со мной в душ отправляться опасно!

— Съешь, сделай такое одолжение!

— И съем! — И она нежно прикусила ему мочку уха. — Я хищница! И чтобы продлить удовольствие, начну тебя есть по частям, по самой капельке, по самой частичке, по клеточке!

Он отворил дверь ногой и, очутившись в ванной комнате, опустил ее, а потом начал быстро раздеваться.

— Яночка, Яна, любимая! — шептал Егор, охваченный желанием.

Егор Алексеевич возвращался из магазина и встретил возле подъезда Елену Васильевну с Машенькой. Они поздоровались.

— Как ваше здоровье, Егор Алексеевич, — любезно поинтересовалась Елена Васильевна.

— Спасибо, сейчас уже хорошо! А вы как поживаете? Как ваши творческие успехи?

— Да ничего, работы, как всегда, много — и театр, и съемки! Только что закончила сниматься в новом фильме. Одним словом, лениться не приходится.

— Это хорошо, Леночка! Сейчас ведь в основном все жалуются на отсутствие занятости!

— Да, тут меня Бог миловал! Да и у мужа, как всегда, работы хватает.

Маша подошла к Егору Алексеевичу и, вытащив из своего маленького ранца плюшевого слоненка, принялась хвастать им.

— Ай, какая игрушка! — запричитал Егор Алексеевич, подыгрывая ребенку. — Это кто же у нас такой? Слоник? Ай да слоник! Кто же тебе его купил, а, Марьюшка? Наверное, мама?

Маша отрицательно покачала головой и, подбежав к Елене Васильевне, принялась трясти ее за рукав.

— Ах, бабушка купила! Вот оно что!

— Мама ту-ту! — сообщила ему Машенька на своем языке и помахала ручкой, как при прощании.

— Мама что? — не понял Егор Алексеевич.

— Она сказала, что мама ту-ту, уехала, значит, — подсказала Елена Васильевна.

— А! И куда же она уехала, Марьюшка?

Елена Васильевна опустила руки на плечи внучки и наклонилась к ней:

— Скажи, что наша мама укатила во Францию, отдыхать!

Маша, которая не смогла бы произнести ни одного слова из предложенных бабушкой, застеснялась и уткнулась ей в колени.

— Во Францию? — удивленно переспросил Егор Алексеевич.

— Да, уехала вот! В Париж ей приспичило в такую жару.

— В Париж? — Егор Алексеевич невольно покачал головой. — Н-да!

Елена Васильевна приняла этот его жест за неодобрение и даже подумала: «Ну что ты качаешь головой?! Осуждаешь? Думаешь, только что мужа похоронила и уже отдыхать усвистала! Понятно! Только знал бы ты, в чем дело!»