Айя Субботина - Мальвина (СИ)

— Влад? — интересуется Маша, пока я быстро влезаю в чистые, но еще немного влажные джинсы. — Все хорошо?

— Прости, солнышко, но с горами пока придется подождать.

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, кивает, улыбается, но через силу — и я быстро притягиваю ее к себе. Балдею, что уже не пытается меня стукнуть и даже охотно обнимает в ответ. Только самое главное даже и не это совсем, а то, что это не я ее приручил, а она меня. Ведь даже если бы снова надумала сопротивляться и врезала — я бы все равно не отпустил.

Знаете, есть такая поговорка: «За ним — как за каменной стеной». Вот Мальвина тоже моя стена, только розовая и вместо кирпичей — ванильная сахарная вата. Ограждает от всех дуростей, которые я творил по молодости. Жаль, что еще есть пробоины, и в них просачиваются вот такие вот… Шеворские.

Мы прощаемся с Машиной родней, и я даже не особо стараюсь держаться на расстоянии от Смертушки. Кстати, в обычной человеческой одежде она выглядит очень даже нормальной, если, конечно, считать за норму Самару-из-колодца, но в клетчатом переднике поверх какого-то застиранного платья. Но я вспоминаю, что так и не вернул долг. Пока теща рассказывает Маше содержимое сумок, которым нас снабжают в дорогу — кажется, там ягоды и первые черешни, и еще какие-то травы — быстро лезу в интернет и нахожу то, что нужно. Ох, надеюсь, за такое святотатство она не превратит меня ни во что… противоестественное.

Потихоньку, боком, чувствуя себя смертником, подхожу к Смертушке и как бы между прочим протягиваю телефон, где на странице браузера открыта галерея с земноводными лягушками. На мой взгляд все они — мерзость неимоверная, и не потискать толком. Даже нашего Дея, хоть и может отхватить полпальца, хочется потискать, а как тискать лягушку? Хотя, кажется, она и не для этих целей нужна.

— Это что? — спрашивает Смертушка, внимательно изучая картинку пупырчатой «красотки» с какими-то рогатыми наростами над глазами.

— Ну, жертва же… — пытаюсь объяснить понятным ей языком. — За Асмодея.

— Ой, правда?!

Матерь божья! Я ошалело таращу глаза, потому что — просто поверьте на слово! — такой трансформации из чудовища в красавицу вы не видели даже в «Шреке». Куда только девается постный взгляд и кислая улыбка. Смертушка быстро, даже не вытерев руки, вырывает у меня телефон и начинает судорожно листать весь перечень рептилий. От усердия даже сует в рот кончик волоса и грызет его так, словно от этого зависит судьба ее… как она там сказала? А, темного потенциала, вот. Потом, наконец, выбирает, но косится на меня очень недоверчиво.

— Что? — не понимаю я.

— Можно… любую? — спрашивает все так же гундося в нос. Но уже как-то по-доброму.

Кажется, я понимаю, в чем дело. И честно, не кривя душой, хочу, чтобы эта очень стремная девочка-подросток, пусть она и явно меня недолюбливает, получила самую лучшую лягушку в мире.

Хотя, знаете, вот если копаться где-то глубоко в душе, если бы у нас с Владом была сестра, я бы хотел, чтобы она была вот такой, как это маленькое чудовище. Потому что с ней точно не соскучишься. И потому что где еще вы найдете девчонку-подростка, которая радуется лягушке так, словно это чумовая шмотка в единственном экземпляре.

— Можно хоть все, — пожимаю плечами я. — Я завтра свободен во второй половине дня, могу прислать водителя. Сама поедешь, посмотришь, что тебе в руки бросится.

Смертушка сияет, как маяк, но быстро вспоминает, что уже которую минуту наносит непоправимый ущерб своему имиджу, так что откашливается, вручает мне телефон и с барским видом соглашается.

Когда мы с Мальвиной едем домой, жена предупреждает:

— Влад, это хороший и щедрый жест с твоей стороны, но она ведь может и не только лягушку захотеть.

— Я проверил — бурые медведи и велоцирапторы там не продаются.

Маша с улыбкой мотает головой, а потом просто так поглаживает меня по колену. Эдакий собственнический жест, от которого я тут же стреляю в нее глазами.

Убейте меня, но я бы очень не отказался повторить то, что она делала прошлым вечером. Вот тридцатник уже, а ни разу в машине и не было. Но она такая сонная и явно вымотанная, что приходится затолкать пошлые фантазии в самый пыльный угол. Хотя вру, конечно, только в ящик с табличкой: «Нужно развратить ее именно до такой степени!»

Встречу с Шеворской назначаю на шестнадцать тридцать у себя в офисе, хоть она недвусмысленно намекает, что хотела бы увидеться на нейтральной территории, «в хорошем ресторане». Я в лоб говорю, что, как порядочный муж, в рестораны хожу только с женой, а она тут же выдает старую, как мир шутку: «Кто же ходит в ресторан со своей котлетой».