Настя Чацкая - Ничего страшного [СИ]

— Ещё немного, — сипит Стилински во влажную шею Дерека, — совсем чуть-чуть, и я кончу.

— Я знаю, — Хейл осторожно опускает его на ноги, скользя руками под футболку и задирая её до самой шеи. Наклоняясь и прижимаясь открытым ртом к бледному соску задержавшего дыхание Стайлза. Язык горячий, совсем немного шершавый, бьёт прямо по скоплению нервных окончаний, прямо по ним, снова и снова. Когда зубы сжимают напряжённый кончик, Стайлз громко шипит, ударяясь затылком о стену.

— Это охуенно, прости Господи, — бормочет он, въедаясь в свою губу. — Дерек, трахни меня, я сдохну, если не трахнешь. Или убью тебя. Утоплю, нахуй, в бачке.

Дерек усмехается и возвращается к пылающему лицу Стайлза. Целует медленно и глубоко, потирая большим пальцем влажный сосок. Целоваться с ним — это то, что должно быть запрещено по закону. Серьёзно. Стилински еле заставляет себя собраться с мыслями, чтобы поднять голову и прошептать:

— Если ты ещё раз поцелуешь эту свою… клянусь, Дерек, даже не думай. Я могу…

Улыбка волка становится шире, и что-то в Стайлзе громко орёт не своим голосом, хлопает в ладоши и скачет, как ебанутый гиперактивный щенок. Он хочет сказать, что может быть очень опасным парнем, настолько, что может прийти к Джейн ночью и задушить её подушкой, но возможности не представляется, потому что ладонь Дерека тянется к ширинке и пальцы медленно вытаскивают железную пуговицу из тугой петли.

…Стайлз — филантроп.

И в тот момент, когда он уже может осознавать хотя бы что-то, воспринимать окружающий мир, как реальность, а не как фон с помехами, он понимает.

Когда он позволяет своему телу расслабиться, отдавая себя отголоскам оргазма и горячим рукам, блуждающим по собственному телу.

Когда дверь в туалет открывается, и Дерек тёплой ладонью закрывает ему рот, прижимаясь лбом ко лбу и улыбаясь одними глазами, пока какой-то незнакомый чувак отливает, вымывает руки и уходит.

Когда Дерек поправляет одежду Стайлза и как-то по-особенному слизывает с его виска каплю пота.

Он понимает, что предан Дереку Хейлу. Этому ублюдочному волку. Хмурой морде. Так, как никому. Так, как никогда. И в его спокойных глазах видит что-то похожее.

Ничего страшного, просто преданность.

Ничего страшного.