Джессика Соренсен: Тлеющий уголек

Игнорируя меня, он опускает мою голову себе на колени и смотрит в мои глаза:

— Мы идеально подходим друг другу. Представь себе, живые в смерти, вместе пишущие красивые тексты… и я обещаю, что никогда не причиню тебе боль, — шепчет он, отодвигаясь от меня, а затем кладя меня на спину. — Я просто хочу помочь тебе.

— Никто не может помочь мне, — говорю я, когда моя голова касается травы. — Особенно…

Он расположил свое тело напротив моего, и мои слова улетучились в ночь. Я больше не знаю, чего я хочу, что я чувствую, когда его рука путешествует по моим плечам, вверх к моей шее и останавливается на моей щеке, а другая рука исследует голую кожу на моем бедре:

— Я могу помочь тебе, если ты позволишь. Я сделаю все, чтобы тоска ушла. — он облизывает губы, вжимая меня в свое тело, соединяясь с каждой частичкой меня. — Позволь мне забрать это навсегда.

Мои руки беспомощно падают в стороны:

— Нет.

— Эмбер, — он упрашивает, скользя пальцами по моим волосам, прежде чем погладить меня по щеке. — Впусти меня.

Мои колени раздвигаются, позволяя его телу быть ближе, и стон срывается с моих губ, неподконтрольный мне:

— Камерон…не…

Подцепив пальцем мой подбородок, он приподнимает мое лицо так, чтобы я смотрела ему в глаза:

— Что, если я скажу тебе, что я могу забрать каждую унцию боли, что у тебя есть и ту, что ты когда-нибудь почувствуешь? Подумай об этом. У тебя могла бы быть идеальная жизнь.

Он наклоняется, и я закрываю глаза, когда он целует мою шею и мое тело выгибается в него:

— Это невозможно, — говорю я. — Смерть — это боль. И смерть существует везде. Кроме того, нет ничего идеального…

— Возможно, все, что тебе нужно сделать, это сказать «да», — удерживая свое тело впечатанным в мое, он хватает мои руки и помещает их над моей головой, делая меня беспомощной. Когда он смотрит мне в глаза, что-то меняется. Я чувствую себя невесомой, свободной, будто я могу, наконец, дышать:

— Дай мне разрешение, — его губы прикоснулись к моей щеке, потом к уголку рта, пока его рука скользит вниз под мою блузку, а его колено скользит вверх между моих ног. — Пожалуйста, дай мне разрешение.

Я чувствую, как моя сила воли рассыпается в прах, когда глаза закрываются и приоткрываются губы. Я понимаю, что может быть легче сдаться:

— У тебя есть разрешение, чтобы сделать, что ты…

— Эмбер, нет. — голос Ашера выдергивает меня обратно на землю — к жизни, и мои веки раскрываются. — Не обещай ему ничего.

Я не могу видеть его, но звук его голоса утешает меня от безумия.

На лице Камерона появляется оскал:

— Ашер, мой дорогой друг, ты как раз успел на праздник.

Мои глаза расширяются:

— Вы, ребята, знаете друг друга?

— Отойди от неё, — требует Ашер, и я слышу, как его шаги приближаются. — Ты не имеешь права трогать ее.

— Как и ты, — похоже, Камерон доволен собой, смакует, наблюдая за моей возбужденной реакцией на голос Ашера.

Мне нужно увидеть его — нужно знать, что он действительно существует. Я перемещаю взгляд в сторону, в точку, где Ашер идет через кладбище, его руки в земле и сжались в кулаки. Его лицо в синяках, костяшки пальцев сбиты, а шрам под его кольцом в брови сильнее выделяется и доминирует.

— Что это…как… — мои губы отказываются шевелится от шока.

— Отойди от нее. — он так близко, но так далеко. — Или, клянусь Богом, я…

Согнув ноги в коленях, Камерон отскакивает от меня, оставив меня парализованной на земле. Он поворачивается ко мне спиной и пересекает газон кладбища, встретившись с Ашером среди надгробий:

— Или ты что?

— Ты нарушил правила, — рычит Ашер, сжимая кулаки. — Многие из них.

Гнев бушует в их глазах, когда они атакуют друг друга, их сапоги проваливаются в грязь. Небо громыхает, и земля дрожит, когда они достают друг друга. Как туман, поднимающийся из озера, черный плащ формируется вокруг Камерона и поглощает его, колеблясь вокруг его тела. Ашер издает сокрушающий крик, пружиня на носках, отталкиваясь в воздух, когда крылья, окантованные черными перьями, вырываются из спины, разрывая его рубашку в клочья. Они врезаются друг в друга, и столкновение их тел оглушает ночь.

Внезапно, мои руки и ноги возвращаются под мой контроль, и я вскакиваю, когда торнадо из перьев и тумана проносится по кладбищу. Камерон и Ашер движутся как молнии, так быстро, что я едва могу их обнаружить.

Ангел и Мрачный Жнец? Ангел и Мрачный Жнец?

— Эмбер! — голос Рэйвен возвращает меня обратно к другой моей проблеме.