Марина Буторина - Полуночники [СИ]

Парень же смотрел на нее вовсе не угрожающе, а скорее рассеянно. Он завис на несколько секунд, окинул взглядом ее опущенный транспарант, контейнеры для переработки и ее саму.

— А ты это… Ты типа мусорщица?

Голос он не повышал, но, к сожалению, его услышало достаточное количество сотрудников обеих компаний. Кто-то, проходивший мимо, прыснул от смеха. Кто-то рассмеялся в голос.

Рей мгновенно вспыхнула — щеки так и запылали.

— Мусорщица! — хихикнула проходящая мимо дамочка.

Парень выглядел изумленным, даже слегка напуганным тем, что сказал, но это не помешало Рей зло буравить его взглядом, пока она в спешке собирала все свои агитационные материалы и наглядные пособия.

— Пошли, Финн, — она проскочила мимо болвана в черном, который так и остался стоять на прежнем месте.

Уже потом она узнала, что владелец мотоцикла — Кайло Рен, сын Леи Органы. Тот самый, сбежавший работать к их конкуренту, Сноуку, и выдавший тому все корпоративные секреты. Сдавший ту информацию, из-за которой его отец, уличенный в финансовых махинациях, был посажен, а дядя обанкротился, когда «Сноук Энтерпрайзис» использовал в своих новых технологиях его секретные разработки, — он не смог выплачивать предоставленный правительством кредит.

Со дня их «знакомства» прошел, наверное, целый месяц, но Рей до сих пор злится каждый раз, как видит Рена.

— Эй, мусорщица! — кричит ей через весь проход парень из отдела аналитики. — Если сдашь отчеты о разработках до обеда, я тебе к вечеру выдам прогнозы.

Прозвище, кстати, так и приклеилось к ней с того памятного пикета.

Хакс терпит это уже сорок три минуты. Он, как всегда, невольно засек время.

Рен непривычно суетлив сегодня. Ерзает на стуле, иногда вскакивает, будто ужаленный, мерит шагами их небольшой кабинет: пара шагов к стене, пара шагов к окну. Потом стоит, смотрит вдаль, что-то про себя решает, садится обратно и делает яростную запись в блокноте.

Это его поведение долбит Хаксу по нервам, как обезьяна по клавишам фортепиано.

Но когда он уже готов сорваться — достать антибактериальные салфетки, чтобы начать скрупулезно протирать рабочую поверхность, его отвлекает треньканье смартфона. Он тянется к бамбуковой подставке (вид ее лаконичных, гладких линий успокаивает), берет телефон и читает сообщение:

«Сегодня в 19:00. Кладовая на третьем этаже. Надень перчатки».

Он продолжает смотреть на экран, будто ждет, что в сообщении появятся еще слова. Потом убирает смартфон обратно на подставку.

Кладовая… Незнакомое ему место, заваленное бог знает чем, — что там обычно хранят? Инвентарь для уборки? Хакс мысленно содрогается. Там, наверняка, тесно, и он не сможет протереть салфетками все, до чего невольно дотронется, пока…

Он нервно сглатывает и открывает нижний ящик стола, проверяя наличие перчаток.

Рен то ли мычит, то ли стонет сквозь плотно сжатые губы, отрывает и комкает очередной бумажный лист, а затем запускает им в мусорное ведро.

И снова промахивается.

Хакса корежит от происходящего у него под носом, и, чтобы не сорваться, он заговаривает:

— Какие-то инновации? — выдавливает он из себя, с тревогой глядя, как Рен с чувством расчеркивает свои каракули.

— Нет, — грубо отрезает тот.

— Подвинь ведро ближе к себе.

Рен не реагирует, продолжая истязать блокнот.

Хакс со вздохом встает и сам двигает мусорное ведро из угла кабинета прямо к столу Рена.

Время к обеду.

— Ты идешь есть? — хоть бы этот придурок убрался куда-нибудь, иначе Хакс примется протирать все, что видит.

— Нет. Куплю с тележки, — рассеянно отвечает тот, отправляя очередной скомканный лист в угол, где раньше стояла мусорка.

О Боже. Хакс — атеист, но сейчас он готов начать молиться: он не перенесет вида разбросанной повсюду еды.

— Здесь запрещено есть. В офисе запрещено. За рабочим столом нельзя. Есть устав…

Вообще-то нет. Но должен же быть. Нельзя разрешать сотрудникам есть там, где раскладывают бумаги. Для этого есть столовая.

Рен впервые удостаивает его взглядом: чуть сощурив глаза, он смотрит на него пристально и холодно.

— Нет никого устава.

— Не смей. Тащить. Еду. В мой. Кабинет, — цедит Хакс, вцепившись пальцами в край столешницы. Это будет битва насмерть — отступать некуда.

Рен продолжает мрачно глядеть на него.

Хакс распаляется еще больше.

— Ты вообще видел, какой бардак здесь разводишь? Приходишь с опозданием! Посмотри на себя? Что это за тряпки на тебе? А стол!..