Андреа Лоренс - Как быстро закончилась ночь [litres]

Оливеру стало очень стыдно. Он лишил Люси возможности наслаждаться.

– А что бы ты сделала, если бы эти миллионы были в твоем распоряжении прямо сейчас? – спросил он.

Люси скривила алые губы:

– Я не думала об этом. Но ради благотворительных целей я бы купила эту картину. Я бы торговалась на аукционе. Если бы она не выставлялась на аукционе, я не стала бы ее покупать.

Оливер озадаченно нахмурился, глядя на Люси.

– Моя тетя тратила кучу денег на картины. Почему ты не хочешь делать то же самое? Ты можешь тратить деньги, как тебе заблагорассудится.

Люси направилась к лестнице, ведущей к другим экспонатам. Оливер подошел к ней и снова взял за руку, отчасти из вежливости, отчасти потому, что ему нравилась ее близость. Как только Люси отходила от него в сторону, он чувствовал пустоту и холод. Ему хотелось ощущать тепло ее кожи и слышать мягкий аромат ее духов, напоминающий запахи цветущего сада после дождя.

– Это не мои деньги, – сказала она, сделав несколько шагов. – Это деньги Элис. И если мне повезет и я получу их, то не смогу тратить их бездумно. Это был ее подарок, и я должна его ценить. Я обязана помогать людям.

Любопытно. Оливер ни разу не общался с кем-то, кто чувствовал, что деньги предполагают ответственность.

– Ты можешь отдать все деньги на благотворительность. Но Элис могла сделать это сама. Ведь она отдала их тебе. Интересно – почему?

Люси остановилась и с пониманием посмотрела на него:

– Я бы тоже хотела об этом узнать. Было бы легче всем, если бы она доверила нам свой маленький секрет, не так ли?

Оливеру стало не по себе. Неужели он ошибся в отношении Люси? Он кружил вокруг нее, желая выяснить, что она на самом деле затеяла, а она оказалась добрым, заботливым и умным человеком.

Либо она величайшая мошенница из всех, кого он знал.

– Это моя любимая часть музея, – сказала она, когда они вошли в зал с картинами и скульптурами в стиле сюрреализма.

– Да? Я ничего в этом не понимаю. – Оливер указал на большую картину напротив. – Что это такое?

Люси вздохнула и подошла к нему. Она изучала картину, а Оливер вдыхал интригующий аромат ее духов и разглядывал сверкающие рубины в ее ушах.

– Это похоже на детский рисунок карандашами, – произнес он.

– Автор этой популярной картины Жоан Миро.

– Никогда о ней не слышал.

– Художник – мужчина, – уточнила она. – Эта картина – часть серии «Созвездие», созданной в начале 1940-х годов, и на самом деле она одна из моих любимых. Она называется «Прекрасная птица, открывающая неизведанное двум влюбленным».

Оливер снова обратил внимание на картину, стараясь увидеть то, что в ней увидела Люси. Он не нашел ни красивых, ни уродливых птиц, ни влюбленных. На полотне красовались куча черных кругов и треугольников, разбросанных по коричневому фону, и парочка глаз. Оливер наклонил голову набок, но это не помогло. Картина казалась ему бессмысленной.

– Слушайте, мисс Искусствовед, похвастайтесь своим опытом и объясните мне смысл этой картины.

– Ладно. – Люси уверенно кивнула. – Эта картина отличается от остальных упрощенной цветовой палитрой и линейными фигурами, имитирующими созвездия ночного неба. Я всегда ценила в этой картине чувство радости, несмотря на хаос, который отражал жизнь художника, – в то время Европу раздирали войны. Он работал над картинами во время гражданской войны в Испании и бежал от немецкого наступления во Францию, захватив с собой только коллекцию своих картин. Он говорил, что работа над этой серией помогает ему отвлечься от трагедии войны. Он радовался возможности убежать, и я вижу это в его работах. Посмотри, как он изобразил спокойствие ночи, восторженный танец звезд…

Люси продолжала говорить о картине, но Оливеру было гораздо интереснее наблюдать за ней. Казалось, она наконец-то попала в свою стихию. Она больше не была рыбой, выброшенной на берег, среди богачей этого благотворительного мероприятия. Она была экспертом по современному искусству. Ее карие глаза мерцали, а лицо сияло от волнения. Люси стала потрясающе красивой. Он смотрел на ее алые губы и желал их поцеловать.

– Оливер?

Он отвел взгляд от ее губ и посмотрел ей в глаза, в которых читался задор.

– Да?

– Ты меня совсем не слушаешь. Тебе ужасно скучно. Но ведь ты сам просил меня рассказать тебе о картине.

– Да. Я слушал, – солгал он. – Меня просто отвлекла красота.

Люси ухмыльнулась и повернулась к картине:

– Она прекрасна, верно?