Люттоли - Свадебные армяне

Автор казино Шарль Гарнье, который также проектировал Гранд-Опера в Париже.

Казино, по сути, грандиозный дворец, который состоит из множества великолепных игровых залов, оперного театра и кабаре. Некогда в этих залах бывали Карузо и Шаляпин. Изнутри казино «Монте-Карло» представляло собой череду великолепных игровых залов – Салон граций, Салон-Ренессанс, Белый зал, Европейский салон, зал Американских игр, приватные залы для привилегированных особ – Зал Тузе и салон Франсуа-Медсэн. Залы украшены восхитительными скульптурами, пафосной аллегорической живописью и бронзовыми светильниками.

При казино также имелся оперный театр. Зал оперного театра, самый роскошный из всех залов казино, декорирован в красном с золотыми узорами цвете и украшен фресками. Фасад казино, выходящий на море, поражает простотой и изысканностью, сочетая в себе – солнечные террасы, идеальные лужайки и роскошные цветочные клумбы. Весь комплекс находится внутри изумительного по красоте парка, постепенно восходящего к горным склонам.

Великолепный пейзаж, блеск золота, присутствие всемирных известных людей…всё это не могло не привлекать внимания к самому роскошному заведению планеты. Мерон сам не раз заключал сделки в казино, которые впоследствии принимали очертания реальных проектов. Именно здесь он приобрёл греческую компанию по производству оливкового масла.

Греция, – это слово каждый раз заставляло Мерона мрачнеть. Он так и не смог забыть того, что произошло на следующий день после свадьбы. «Да и как это можно забыть? Хотя почему и не забыть? Жизнь продолжается», – думал он, глядя на проворные действия крупье, который очередной раз запустил рулетку. Ему опять не повезло. Шар соскочил в гнездо с цифрой «19». Мерон разложил на игорном столе новую стопку фишек и, бросив короткий взгляд на грузного мужчину, сидящего справа от него, продолжал печально размышлять. «– Надо жить дальше. Надо заниматься новыми проектами. А свадьба, скорее всего, это просто одна из тех мелочей, которым я придаю слишком большое значение. Надо попробовать всё забыть. Забыть и вернуться в Сочи, заняться делами…купить футбольный клуб, наконец. Полно всего, а я тут сижу и не знаю, чем буду заниматься…соберись», – Мерон чертыхнулся и сделал очередную ставку. Игра не шла. Он проигрывал и проигрывал. Но проигрыш почти не интересовал его. Он больше был обеспокоен собственным состоянием. Несмотря на огромное желание уйти от воспоминаний, сделать это никак не удавалось. Душа…она не давала ему покоя. Там происходило что-то очень неприятное. Сколько он ни повторял про себя, что Алексия оскорбила его, унизила его, нанесла такую обиду, которую невозможно забыть…ничего не помогало. Где-то в глубине души сидел назойливый «попугай», который повторял одни и те же слова: «А вдруг она и правда тебя любила?». Этот «попугай» настолько раздражал Мерона, что он даже несколько раз постучал по груди, пытаясь его оттуда изгнать. В итоге всё получилось наоборот. Эти слова стали раздаваться гораздо чаще.

– Да что со мной? – время от времени бормотал Мерон. – Почему я не могу обо всём забыть и спокойно играть?

Это бормотание привлекло внимание игроков, сидящих с ним за одним столом и не только, но и крупье. Он даже спросил: «Не нужно ли принести лекарство господину Аветисову?». На взгляд крупье, тот выглядел неважно. В ответ Мерон раздражённо отказался, затем выдвинул ещё одну стопку и попросил принести двойной виски.

– Не везёт вам сегодня? – раздался рядом с ним сочувственный голос того самого грузного мужчины.

Мерон собирался было резко ответить, но так и не сделал этого. Его взгляд упал на крупье. Тот буквально застыл на месте. Шарик так и остался зажатым между пальцев. Взгляд у него был глубоко изумлённый и, по всей видимости, он даже не собирался начинать игру. Вид крупье озадачил Мерона. Вскоре он заметил, что тот куда-то смотрит. И не он один. Похоже, все за игорным столом смотрели куда-то позади него. Мерон обернулся…и тут же издав испуганный крик, подпрыгнул в кресле. Прямо перед ним стояла его бабушка…Мако. Все сразу поняли, что это необычная женщина. Отличительной особенностью бабушки являлась её одежда. Она всегда и повсюду появлялась в одном и том же наряде. На голову повязана косынка с цветочками, из-под которой выбивались седые локоны. Позади косынка была завязана в тугой узел. Несколько воротников разного цвета определяли количество платьев, надетых друг на друга. Платья до самых носков. Обычно она носила не меньше четырёх. Пожилая женщина была высокого роста, худая. Лицо с глубокими морщинами никак не вязалось с дерзким взглядом, в котором светился отчётливый вызов. И самая коронная фишка бабушки, по которой её узнавали всюду и везде, был мундштук. Длинный чёрный мундштук, в который всегда была вставлена папироса. Мундштук по обыкновению был зажат в ладони правой руки. Она прихватывала большим и указательным пальцем его край со стороны папиросы, с наслаждением затягивалась и с не меньшим удовольствием выпускала изо рта густые клубы дыма. Надо ли говорить, что приход Мако вызвал настоящий фурор в казино. В то время, когда посетители с глубочайшим изумлением рассматривали эту женщину, два сотрудника службы безопасности крутились недалеко от неё с растерянным видом. Они просто не знали, как им поступить. Видимо поэтому принялись шёпотом выяснять, кто вообще впустил её в казино. Мерон находился в ещё большей растерянности. Он не мог принять появления бабушки. Тем временем Мако, сделав очередную затяжку, вкрадчивым голосом обратилась к Мерону. Она всегда говорила на армянском языке по той простой причине, что любила его больше всех остальных: