Т Смит - Красный

Ее смех достигает моих ушей. Роуз встает, чтобы разглядеть меня получше, затем фотографирует, а потом сгибается от смеха. Я не очень счастлив, потому что стою там в розовой рубашке. Розовой.

— Роуз, — говорю я, а она вытирает слезы от смеха.

Потом берет себя в руки, затем снова смотрит на меня и начинает смеяться еще громче. И... я перестаю злиться. Она так реагирует, и смеется, и плачет, что злиться просто невозможно. На минуту я даже забываю, что на мне надет этот ужас. Но потом срываю с себя рубашку и бросаю на землю.

— Больше никогда.

Роуз перестает смеяться и выпрямляется, взглядом блуждая по моей груди.

— Я не думала, что ты и вправду ее наденешь, — говорит она, все еще не глядя мне в глаза. Затем протягивает руку и касается моего пирсинга в соске. — Но приятно осознавать, что ты готов на такое просто потому, что я попросила.

Она подходит ближе и облизывает мой сосок.

— Ты принесла розовую рубашку не для того, чтобы я ее надел?

Но она даже не слушает меня — ее взгляд и губы сосредоточены на моей груди. Я отстраняю ее и, оглядываясь, вхожу в дом. Больше здесь никого нет, мы только вдвоем.

Перебрасываю ее через плечо, и она громко вскрикивает, а я направляюсь в ванную, хватая кое-что по дороге. Роуз спрашивает, что я делаю, но ответа не получает. Душ в ванной комнате старый, но довольно крепкий. Я ставлю Роуз на ноги, потом перехватываю запястья и крепко привязываю их к перекладине, на которой висит занавеска для душа. Она улыбается, стараясь укусить меня за грудь каждый раз, когда я нахожусь в доступной близости. Когда руки надежно связаны, я завязываю ее глаза шарфом, и Роуз стонет от разочарования.

Затем я раздеваю ее. Это легко, ведь под платьем совсем ничего нет. Одежда безжизненно падает на пол, и Роуз ногой отбрасывает ее подальше, одновременно пытаясь придвинуться ближе ко мне. Я отступаю, снимаю с себя одежду и смотрю, как она извивается.

— Лиам, — со стоном произносит она мое имя.

Я целую ее за ухом, и Роуз изгибается, открывая мне свою шею. Исследую ее языком от груди к животу и обратно. Ее соски напрягаются, и я обвожу языком один из них. Наслаждаясь вкусом ее кожи, я обхватываю попку Роуз ладонью, потом шлепаю и слышу приглушенный, полный удовольствия стон. Ее ноги сами собой раскрываются, и я опускаюсь ниже, так, чтобы удобней было ласкать ее клитор.

— Оближи меня, — говорит она.

Это так сексуально. Она такая развратная, когда я рядом. И мне это очень нравится.

— Будешь умолять?

Роуз прижимается ближе, так, что мое дыхание чувствуется на ее коже, и начинает о меня тереться, пока я не отстраняюсь.

— Я не собираюсь умолять тебя. Я не шлюха. Просто сделай это, а потом трахни меня.

— Да, мадам, — говорю я с улыбкой, а затем, высунув язык, скольжу ним по ее коже.

Она кусает свои розовые губы, выгибает спину, желает дотронуться до сосков, но не может, ведь ее руки связаны. Я знаю, что, прикасаясь к себе, она еще больше возбуждается, но это наказание за розовую рубашку.

Роуз забрасывает ногу на мое плечо и движется в своем собственном ритме. Ее тело легко прочесть — она жаждет, чтобы я коснулся ее клитора, потом спустился ниже и снова вернулся к исходной точке. Это игра в кошки-мышки, и я счастлив в нее поиграть.

Она стонет так, будто ест шоколад. Но самый сладкий звук — это когда Роуз кончает. Я не позволяю ей до конца опуститься с вершины наслаждения, подхватываю ее ноги и поднимаю вверх, насаживая на себя. Она опускает голову и не поднимает ее даже тогда, когда я двигаюсь внутри, но помогает толчкам, цепляясь за меня ногами. Потом мы оба ускоряемся и кончаем — она даже сильнее, чем только что.

Я остаюсь в ней несколько секунд, восстанавливая дыхание, а затем выскальзываю из нее и ухожу. Я слышу, как Роуз зовет меня по имени, но не отвечаю. И когда возвращаюсь, вижу, что она сомкнула ноги.

Сажусь рядом и смотрю, запоминая ее.

— Я знаю, что ты тут. Развяжи меня, — требует она, повернувшись в моем направлении.

Повернув кран за ее спиной и включив душ, я выливаю ей на соски шоколадный сироп. Это самая чувствительная эрогенная зона на ее теле, я знаю. И даже с учетом того, что только что тут произошло, она точно захочет, чтобы я их касался, облизывал или кусал. Так что я поливаю ее соски сиропом, начисто вылизываю, а затем кусаю. Роуз стонет — возбужденная, связанная, снова жаждущая.

Я стягиваю повязку с ее глаз, но она продолжает держать глаза закрытыми. Думаю, в эту секунду Роуз даже не понимает, что я развязал шарф. Но потом... потом она смотрит на меня ясным, полным эмоций взглядом, будто я вызволил ее из ада и вернул на землю. Словно я гребаный ангел.