Т Смит - Красный

— Я подумал, что тебе нужно вернуться сюда. Вместе со мной.

— Я была тут уже один раз без тебя. И думала, что ты умер.

Лиам медленно открывает водительскую дверь, но я придерживаю ее, так что он не может полностью ее открыть.

— Тебе нужно побыть здесь со мной. Нам нужно попробовать побороть своих демонов.

— К черту это! Сам с ними воюй! — бросаю я ему, а он ухмыляется мне. И внезапно мое сердце успокаивается, от паники переходя к незамутненному счастью. — И не пытайся изменить мое мнение этой своей... — я поднимаю руку, указывая на его лицо, и заканчиваю фразу, — …ухмылочкой!

— Только ты можешь ее вызвать, — он указывает на свое лицо, — эту ухмылочку.

— Приятно слышать, Казанова из рода гребаных мертвецов.

— Роуз, отпусти дверь.

— Я получила твой пистолет. Почему ты послал мне свое долбаное оружие?

— Дверь, Рози. — Я отпускаю ручку, и дверь тут же широко распахивается. — Можешь уничтожить пистолет, если хочешь.

Я смотрю на него непонимающим взглядом. Ну, потому что... серьезно?!

— Ты послал пушку женщине, которую хочешь заполучить. Ты же понимаешь, насколько это по-идиотски, да?

— Ты знаешь, что слишком много ругаешься?

Я закатываю глаза.

— Кажется, ты пробуждаешь все лучшее во мне.

— Ну да. — Он осматривает меня сверху донизу.

— Ты можешь быть посерьезнее?

— Я планировал, пока ты не открыла свой ротик, так что это ты виновата.

— Мистер, хорошая работа, вы отвлекли меня.

— И это сработало.

И правда. Я наполовину высунулась из машины и совсем не думаю об этом месте — все мои мысли только о нем.

— Зачем мы здесь, Лиам?

— Я хочу поговорить.

— А побыть нормальным человеком и пригласить меня на ужин ты не хочешь?

Он хмурит брови и опускает взгляд.

— Ужин? Так делают нормальные люди?

— Да, Лиам. Так поступают нормальные люди. Но, похоже, мы какие угодно, но только не нормальные.

— А ты хочешь этой нормальности, Роуз?

— Не хочу, Лиам Блэк.

Он хватает меня за руку — его ладонь очень теплая — и ведет за собой, вверх, на холм. Останавливается на самой вершине, не отпуская, сжимая мои пальцы еще крепче.

— Я думаю, что люблю его. Так должно было случиться? — Вопрос не просто удивляет меня, а ввергает в шок. — Лиама, — уточняет он.

— Да, так и должно было быть. Любить ребенка — просто дар свыше. И эта любовь совершенно отличается от того, как мы любим друг друга.

— Совершенно, — подтверждает он, поворачиваясь ко мне. — Мы можем снова быть вместе?

— Думаю, это возможно.

Лиам снова крепко сжимает мою ладонь.

— Я начал работать с Саксом.

Его признание удивляет меня и делает счастливой.

— И как тебе? Справишься?

— Как мне делать то, в чем я хорош? Как мне делать работу, которой я занимался всю жизнь? Я справлюсь.

Лиам обнимает меня за талию, я цепляюсь за него, пока он смотрит в мои глаза, улыбается, а затем мы падаем назад. В этот раз мне не страшно — мне странно хорошо. Пока мы падаем, оба полностью одетые, и парим в воздухе, я буквально заворачиваюсь в него. И когда он всплывает, поднимая нас обоих на поверхность, моя голова находится на плече Лиама.

— Мы можем попробовать... можем поработать над всем этим.

— Можем, — соглашаюсь я, целуя его в губы.

Они мягкие, как и он сам сейчас. Эта нежность так на него не похожа. Я хватаю его за бороду, притягиваю к себе и кусаю за губу. Он ухмыляется мне в рот и тянет меня к себе, ближе, а затем целует так, как должен.

Страсть, похоть, любовь, обладание — это все Лиам Блэк.

Блэк

Вчера Роуз заглянула ко мне по пути с работы и, уезжая, попросила прийти к ним завтра. Я не мог сказать «нет», и не сказал. А еще она оставила подарок, поцеловала меня на прощание и, смеясь, ушла. Открыв коробку, я бросил ее на кушетку, искренне понадеявшись, что эта фигня испарится. В коробке обнаружилась записка «Надень меня» . Какого хера я должен это надевать?

Розовую, блядь, рубашку.

Серьезно, розовая! Даже не голубая, а, твою ж мать, РОЗОВАЯ!

Роуз же не может на самом деле ожидать, что я ее надену, верно? Я подхожу и поднимаю рубашку двумя пальцами, потому что... это же шутка, да? Должна быть шутка... Я ношу черное. И белое. И черное. Больше никаких цветов. В смысле, я скоро должен быть там и буду одет в черное. Это мой цвет, а не эта розовая дрянь .

Расхаживая по дому, я смотрю на эту рубашку, осознавая жертву, которую должен принести, чтобы надеть это. Потому что это реально жертва, принесенная во имя всего мужского пола. Это ужасно противно.