Я киваю, и тогда она улыбается и встает. Снова напевая себе под нос, она сначала развязывает мои ноги. Между грудей у нее болтается ключик. Она улыбается мне и открывает замок на наручниках. Она стоит очень близко ко мне, когда тянется освободить вторую руку. Именно тогда она чувствует исходящий от меня запашок и закашливается, стараясь сдержать рвотные позывы.
— Встать сможешь? — спрашивает она, нависая надо мной. Она кажется огромной, но, может быть, мне только так кажется из моего положения на кровати. В целом, все это не имеет значения, так как я понятия не имею, где нахожусь. Кивнув, я свешиваю ноги с кровати. Пытаюсь встать, но ничего не получается — ноги как ватные, будто не мне принадлежат.
Понаблюдав за мной, она наклоняется и помогает мне встать. Я благодарна ей, так как понимаю, что без ее помощи далеко бы не ушла. Она ведет меня туда, куда он водил меня в туалет. Но заводит в одноместную душевую кабинку. Дотянувшись рукой до смесителей, она включает воду, затем отходит от меня и перекладывает мою руку на столик мойки, чтобы я не упала.
— Я приготовила для тебя одежду. Прими душ и смой с себя эту вонь, — она морщит нос. Я не чувствую своего запаха, хотя уверена, что воняю, как сточная канава, а может даже и хуже.
Ноги кажутся тяжелыми, тело словно свинцом налилось. У меня нет никакого желания отходить от раковины, на которую я опираюсь, и идти к душу. Я спала все дни напролет и не видела себя в зеркале уже очень-очень давно, поэтому поворачиваю голову и бросаю взгляд в зеркало. Но я не узнаю лицо, которое вижу в отражении. Женщина в зеркале ничем не напоминает меня. Щеки ввалились, и я вижу, да и чувствую тоже, как по телу проходит дрожь. Мне нужно придумать какое-то решение и избавиться от этой боли; я хочу снова поймать кайф, который может обеспечить только метамфетамин [2] Метамфетамин — психостимулятор с чрезвычайно высоким потенциалом к формированию зависимости, наркотик, усиливающий нервную деятельность, устраняющий ощущение усталости
и которого столь сильно жаждет мое тело. Но еще я голодна как волк, а во рту все пересохло. Даже десна болят. Я быстро отворачиваюсь от зеркала, не желая дальше смотреть на себя.
Снимая платье, я слышу приближающиеся шаги. Платье кажется мне громоздким, руки не подчиняются мне. Я роняю его на пол и слышу голос брюнетки. Она не смотрит на меня, стоит спиной к двери. Она слабо улыбается, и я понимаю это только по тому, как подрагивают ее губы, а ее взгляд прикован к тому, с кем она там разговаривает.
— Да, я купаю ее, — говорит она и смотрит на меня. Закатив глаза, она снова едва заметно улыбается. Я захожу в душевую кабину, ноги подкашиваются, и я чуть не падаю на пол, но несколько секунд мне удается простоять и теплая вода омывает меня, затем я не выдерживаю и все же оседаю на пол. Голова девицы появляется в дверях кабинки, чтобы проверить меня, а увидев, что ничего страшного не произошло, опять исчезает, и я снова слышу ее голос. Я не слышу с кем она общается, да и не вижу тоже.
В кабинке стоит гель для душа с ароматом арбуза, и я выдавливаю немного себе на ладонь. Намыливая подмышки, я чувствую там волосы. Должно быть, я не брилась не одну неделю. Где я провела эти недели? Чем занималась все это время? Я почти ничего не помню. Просто помню, что это был период блаженства, блаженства, когда нет никаких забот.
Опускаю руку и намыливаю самые чувствительные участки тела. Там тоже волосы. Качаю головой. Мне не нужно беспокоиться об этом, кому какое дело до того, есть там у меня волосы или нет? Уверена, что никому дела нет.
Голова болит, ноги покалывает. Разворачиваюсь, чтобы понять, где источник боли. На одной ноге у меня глубокий порез, перевязанный бинтом. Он уже начинает подживать, но пока только затянулся. Повязка падает, пока я продолжаю мыться. На ощупь кожа просто ужасна. Не помню, чтобы она когда-либо была в таком состоянии. Провожу руками по бокам, по сухой шероховатой коже. Вся мягкость испарилась, и теперь моя кожа напоминает наждачную бумагу. Открываю рот так, чтобы в него попадали струи воды, и полощу его, а затем глотаю воду, снова и снова.
Брюнетка просовывает голову в кабинку и швыряет мне бутылку, но ни слова не говорит по поводу того, что я жадно пью воду, льющуюся мне в рот. Мне тяжело дышать. Я истощила запас сил, хотя вроде бы ничего и не делала.
— Быстрее, иначе твоя еда остынет, — звучит ее голос у меня в ушах.
При мысли о еде желудок урчит и его сводит голодными спазмами. Подобрав упавшую на пол бутылку, я зажимаю ее между ног и вижу, что это шампунь с кондиционером. Из той дешевой серии, которую покупают детям. Но я не могу позволить себе такую роскошь как жалобы, поэтому поднимаю руку с бутылкой и выдавливаю половину себе на голову. Приятно снова быть чистой, если отбросить то, что волосы везде отросли.
Читать дальше