Виктория Лангрейн - Сакура на краю вулкана

- Там пудра, - предупредила девушка прежде, чем поняла, что ошибается.

Сначала горячее прикосновение языка легло на поверхность чувствительной кожи, смывая безвкусный тальк, а затем шероховатость губ подправила потускневший красный след. Как будет скрывать его теперь девушка подумать не могла, потому что думать в этот момент было не чем.

- Ты издеваешься, - почти на полустоне выдавила она и с силой сжала ткань его рубашки цепкими пальцами, едва побелевшими на костяшках.

Молодой мужчина ничего не ответил, только уже влажные губы опустились на выступающие под тяжелым вдохом ключицы да большие руки ещё теснее прижали к себе тонкое тело. Если бы не такая фундаментальная опора, то девушка давно бы свалилась с парапета, на котором теперь почти и не стояла. Кажется, что вся нижняя часть её тела начинала медленно неметь от пробирающих до дрожи прикосновений, которые она остро ощущала сквозь шёлк. Если бы не ткань, то близость их стала бы гораздо откровеннее.

- Что я говорил о длинных платьях? – он в очередной раз запутался пальцами в одной из плавных складок и, недовольный этим, отвлекся от загорелой кожи с легким запахом жасмина.

- Что? - пролепетала Элин.

- Сегодня же вечером изорву к чертовой матери! – прорычал Тадеуш и замер, словно вдруг вспомнил что-то очень важное.

Руки его неожиданно крепко ухватили девушку за талию, чтобы в следующий момент опустить на садовую дорожку.

– Нам пора возвращаться, иначе Натан убьет меня, если я пропущу винную церемонию.

- Это та традиция, когда самый младший в семье наливает в бокалы молодых вино? – Элин уже ловко поправляла воротник его белоснежной рубашки и возвращала в петельки верхние пуговицы, которые из-за её смелости так легко были расстегнуты.

- Да, - кивнул Тадеуш. – Эзра может составить тебе компанию, пока я буду занят.

- Нет, - голос её дрогнул, когда она произносила это слово, но мужчина не понял от чего.

Он приподнял пальцами её чуть острый подбородок и заглянул в лицо, скулы которого всё ещё рдели румянцем, но глаза уже выражали совсем другие оттенки чувств.

- Почему?

- Потому что он сначала выспрашивает, а услышав то, что хотел, злится!

- И что он выспрашивает? – настороженный её жалобой, Тадеуш сам попытался не выдать свою злость.

- Дело опять в этой девушке, Карин, - тихо сказала Элин и отвела взгляд в сторону.

- Черт бы её …!

- Тадеуш! Нельзя же так, - проворчала она в ответ на услышанную брань. – Она ведь погибла.

Мужчина замер так неожиданно, что даже широкая грудь под её ладонями перестала вздыматься. Он взглядом скользнул по светлым волнам волос, а затем задумчиво выдал:

- Мне кажется, что мертвые так часто о себе не напоминают.

- То есть? – девушка в поисках ответа заглянула в его лицо, напряженное из-за размышлений.

- Ничего, - Тадеуш вдруг расслабился, чувствуя волну чужого беспокойства. – Возвращайся обратно, а мне нужно кое-что решить.

Элин хотела бы спросить, что же пришло ему на ум, да и как он собирается успеть к церемонии, но промолчала. Потому что молодой мужчина, на несколько секунд прижавший её ладони к своим губам, старался выглядеть намного спокойнее, чем был на самом деле. Она видела его решительность, его нарастающую злобу, и совершенно точно знала: это её не касается.

- Я буду ждать тебя там, - только улыбнулась она в ответ и легко выскользнула из крепких объятий.

Тадеуш не смотрел ей вслед, хотя очень чётко слышал стук тонких каблуков по каменной дорожке. А когда звук затих, мужчина направился в противоположную сторону. Полностью погруженный в свои мысли, которые рисовали всё новые и новые картины убедительных предположений, он пропустил странное мимолетное чувство тревоги.

***

Он всё же немного опоздал, за что был награждён испепеляющим взглядом брата и совсем недовольным лицом Маргариты. Впрочем, это не произвело на него совершенно никакого эффекта, потому что мысли все ещё были заняты безотлагательным решением одной большой проблемы.

Уже беря в руки прохладную бутылку с многолетним вином и прислушиваясь к стихающим звукам бузуки, Тадеуш попытался отыскать взглядом Адалину. Но ни травянистой зелени её платья, ни светловолосой макушки нигде так и не заметил. Впрочем, папа Адальбо уже произнес положенную в таких случаях речь, и слово должен быть взять младший Моор, чтобы, наконец, открыть бутылку с вином. Потому Тадуш, всецело теперь поглощенный церемонией, отодвинул поиски девушки на второй план. Тем более, что поводов для волнения не было: Элин скорее всего затерялась в толпе гостей.