Эми Хармон - Босиком по траве

Я озадаченно покачала головой.

– Ты сказала: «Тогда получается, что и мир не мог сам собой сложиться. Кто-то должен был его собрать». Я потом две недели об этом думал! Ох, Джози… я не понимаю и половины из того, что ты говоришь… и готов биться об заклад, что бедняга Кейси Джудд чаще всего тоже понятия не имел, о чем ты.

Я не нашлась с ответом и просто уставилась на отца с открытым ртом.

– Ты говоришь, вы с Сэмюэлем полюбили друг друга, слушая Бетховена и читая Шекспира. Это, по-моему, уже многое значит.

Папа уперся руками в колени и взглянул на луну в вечернем небе. Когда он снова заговорил, его голос прозвучал хрипло.

– Что делает Сэмюэль, когда ты о чем-нибудь рассуждаешь, Джози? Что он отвечает? Слышит ли он тебя так, как не способен никто другой?

Отец перевел взгляд на меня. В его глазах стояли слезы. Я обхватила папино лицо руками, тронутая его словами. Я ведь никогда не благодарила его за то, с каким пониманием он ко мне относится. Слезы полились по моим щекам.

– Я вот что думаю, Джози: Бог видит, что у тебя в сердце. – Отец смотрел мне в глаза, и мы оба плакали, не стыдясь своих слез. – Он не просто так забрал Кейси. Кейси был не для тебя. Сама ты бы этого не увидела. Я знаю, ты думала, что Господь от тебя отвернулся. Но Он заботился о тебе, Джози. Он уготовал тебе жизнь с тем, кто сможет полюбить тебя целиком. Я не хочу, чтобы ты всю жизнь сдерживалась, отмеривала себя в дозах, которые другие способны принять. Если Сэмюэль любит тебя всю до последней капли… то я надеюсь, что ты знаешь, где его искать. Потому что ты обязана его найти.

Папа поднялся и подошел к двери. Ему тяжело было справиться с ураганом эмоций, который обрушился на него за один вечер. Там, где меня выручала ода «К радости», его спасением были лошади. Отец коснулся ручки двери и снова повернулся ко мне.

– На стене у тебя в комнате написаны слова. Помню, как читал их… они там уже очень давно. Мне кажется, это строки из Библии… только ты немного их поменяла. Там про истинную любовь. Если Кейси любил тебя истинной любовью, Джози, он бы не хотел, чтобы ты оставалась.

Папа вздохнул. Он сказал все, что хотел, и теперь готов был закончить разговор.

– Я люблю тебя, Джози. Не сиди тут допоздна. Тебе еще с тортом разбираться.

Отец улыбнулся и ушел через дом на задний двор, спеша за утешением к своим четвероногим друзьям.

– Истинная любовь долготерпит, милосердствует, истинная любовь не завидует, истинная любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает… – Я прошептала эти строки и наконец нашла в себе силы проститься с прошлым.

Дорогой Сэмюэль!

Если сыграть или спеть две идеально сочетающиеся ноты, возникает особое явление: частоты расщепляются на несколько, как свет, проходящий сквозь призму, и можно услышать обертоны. Создается ощущение абсолютной гармонии, будто поет ангельский хор. Иногда обертоны непросто услышать, поскольку они мерцают, то появляясь, то исчезая, как слабый радиосигнал. И все же они существуют, и, если очень постараться, можно открыть это маленькое чудо. Когда я впервые услышала их, то сразу подумала о тебе. Мне так хотелось рассказать, что я наконец прикоснулась к музыке Бога. Когда я рядом с тобой, происходит то же самое: я слышу музыку.

Я последую за тобой куда угодно. Я просто хочу быть с тобой. Согласен ли ты стать моим мужем?

Я вышла замуж за Сэмюэля Йейтса месяц спустя, сразу после Дня благодарения. Церемония состоялась в церкви Левана. У Сэмюэля был друг из числа сослуживцев, который умел играть на фортепиано и мог воспроизвести любую мелодию на слух. Он очень кстати был в Америке в это время. Прослушав «Песню Сэмюэля» несколько раз, он без труда исполнил ее во время церемонии, когда я шла через церковь навстречу будущему мужу. И пусть Соня не смогла присутствовать на свадьбе, она была со мной в этой мелодии. Я вспомнила, как сыграла свое сочинение, вкладывая в него всю душу, а Соня сказала: «Не знала бы я тебя лучше – решила бы, что ты влюбилась».

Сэмюэль, одетый в парадную форму, выглядел потрясающе. Обе его бабушки и мама сидели вместе и утирали слезы. Дон Йейтс с моим отцом тоже расчувствовались. Друзья и родственники заполнили церковь. Пришли даже родители Кейси. Мне нравится думать, что и он сам, и моя мама были где-то рядом в эту минуту.