Наталия Миронина: Ищи меня за облаками

– Ты же знаешь, у Антона дела идут в гору. Еще два сборника в планах. Но планы кушать нельзя. Может, ты поговоришь там со своими, Антон к вам приедет, выступит. Стихи почитает. Я вот тут и календарик посмотрела, седьмое декабря – Международный день гражданской авиации. Все отлично совпадает. У него же много лирики всякой про небо и все такое…

Соломатина устало вздохнула – Аня совершенно не менялась, она по-прежнему говорила слово «кушать» и по-прежнему думала только о своей выгоде. Инне стало грустно, хотелось, чтобы кто-то, кто знал ее жизнь, интересовался ее новостями, разделял ее успехи. Так странно распоряжалась жизнь – близкие к ней люди не могли оценить то, чего она добивалась. Родители из-за опасности выбранной ею профессии, подруга неразборчиво завидовала. Инна вспомнила Антона. Тот слушал ее и слышал, но был занят своими переживаниями и проблемами. Вообще, та часть жизни была не ее, не Соломатиной, а Антона Пьяных. И поэтому тогда она как бы потеряла себя. Испытывая любовь к Антону и искренне переживая за него, она отодвинула на второй план собственную жизнь. «Не у всех это получится – проживать две жизни сразу. Свою и любимого человека. Вот и я не нашла золотой середины!» – думала про этот период Инна.

Аня Кулько завидовала – вся ее жизнь рядом с Инной Соломатиной была дорогой зависти и мелких предательств. Что хотела получить взамен дружбы Аня, никто уже не знал, не знала она сама. Вернее, в разное время это были разные желания – конспекты, помощь, протекцию, деньги, мужчину, опять протекцию. И все время, пока они общались, Аня ждала, что Инна ее разоблачит, а разоблачив, поссорится навсегда. Но Инна оказалась сильнее интриг – на что-то она закрывала глаза, на что-то обижалась и говорила об этом вслух, чему-то удивлялась. Но ссориться – не ссорилась. Соломатина считала, что Аня Кулько, такая какая есть, дана была судьбой в подруги. И ответственность за нее лежит на ней, на Соломатиной. Точно так же она без всяких скидок в семнадцать лет отвечала за подопечного Олега Федотова. Поэтому, все понимая, она не ссорилась.

Но сейчас, на пороге еще одной перемены, Инна вдруг посмотрела на дружбу с другой стороны. «А дружба ли это? – спросила она себя. – Может, я ошибаюсь? Все эти годы я ошибаюсь. И вовсе не друг рядом со мной. И если я сейчас засомневалась, значит, этому есть причины. Я малодушничала, я уходила от разрыва, прикрываясь соображениями обязательств и верности».

– Знаешь, Анька, мне кажется, что нам не стоит продолжать дружить. Или поддерживать отношения. Потому что дружбой это не назовешь. Понимаю, это выглядит и звучит комично. Совсем недавно я что-то такое говорила, удивлялась, как это мы дружим. И наверное, тогда надо было все сказать. Но я не смогла. Пожалела нас, время, которое мы потратили на странную дружбу. Видишь, даже сейчас я деликатная, я не говорю, что ты это время использовала с выгодой для себя. Одним словом, Анюта, пока.

Соломатина встала. Она хотела что-то еще сказать, но передумала. И так все выглядело мелодраматично. Другая бы на ее месте промолчала и просто вычеркнула телефон подруги. Но Соломатина была правильной – она все делала тщательно и до конца.

В этот день у нее было плохое настроение. Так бывает, когда обнаруживаешь, что совершил оплошность и все ее заметили. И вот ты мучаешься от неловкости. Этим вечером Соломатина честно припомнила все проступки подруги, и ей было стыдно. Вот так была Инна устроена – она стыдилась чужой нечестности и подлости, а еще стыдилась собственной беззубости и бесхребетности. Инна давно обо все догадывалась, просто не хотела себе в этом признаваться.

Это было время решительных действий. Соломатина еще раз начинала новую жизнь, но на этот раз она полностью обрубала старые связи. Она уже знала, что недоговоренности, незаконченные отношения, старые утомительные связи разного толка осложняют ей жизнь. То, что человек с другим характером спокойно терпит или игнорирует, Соломатина держала близко у сердца, пытаясь контролировать, участвовать, сопереживать. И как показала жизнь, делала это в ущерб себе.

Тридцатилетие – возраст определений. Так, во всяком случае, принято считать. Тридцать лет – это веха, когда впервые подводятся серьезные итоги. Соломатина скорее почувствовала это, очистив пространство вокруг себя и дав себе слово больше не терпеть «токсичных» отношений. Модное слово «токсичный» Инна не терпела, но вынуждена была согласиться, что дружба с Аней Кулько отлично подходила под это определение.