Маргарита Ардо - Как до Жирафа 2. Сафари на невесту [СИ]

– Каким образом? – нахмурилась Катя.

– Я узнал, что твоя мать встречается с другим, написал Гоше, когда он уехал в Грузию после отчисления. Как настоящий друг, я не мог не сказать ему. И ей высказал всё! А в результате сам же и вышел виноватым! Георгий мне за это два зуба выбил и обозвал предателем! А я предателем никогда не был! Но ему было мало! Брат его, Уго, мне много чего «хорошего» рассказал, как меня поливал Георгий перед всеми… Наша компания и развалилась. Все разругались. Вот тебе и «брат»!

– Уго? – хором воскликнули мы с Ромашкой.

– А что вас удивляет? Уго, да. Он учился курсом младше.

– Тот, что ДНК-тест привозил? – спросил я и в ответ на изумлённый взгляд Ромашки кратко объяснил ей суть.

– Тот. Я же говорил, что знаю его со студенческих лет! – пыхнул паром папа. – Уго хороший парень. Он и сейчас мне всю правду рассказал, глаза открыл на эту семейку!

Кажется, я начал понимать…

– А какую именно правду? – уточнил я.

– Как какую?! – злился папа. – Ты уже знаешь. Что Алико Кавсадзе подгребла под себя семейный бизнес, по головам пошла, убрав неугодных. Что тут и люди исчезают, и в горы увозят… Имей в виду, Алико Кавсадзе оплатила тебе учёбу, чтобы списать деньги на «благотворительность», от штрафа за налоги уйти! А Катерину решила выставить, как красную тряпку, лишь бы ни с кем не делиться! У Алико Кавсадзе нет принципов. Она даже называет себя «Царь»! Вы поняли?!

– Почему подгребла? – парировала Ромашка, слегка поморщившись. – Она же, наоборот, выпустила акции на Грузинскую Фондовую Биржу и раздала доли и кресла в совете директоров членам семьи. Уго в том числе. А завод это был советский ещё, бабушку как раз в девяностых назначили директором. Завод никому был не нужен, предприятие вообще хотели закрыть, считая самым маленьким и нерентабельным в Алазанской долине, но бабушка всё продала и приватизировала его.

Папа усмехнулся:

– Вот, и тебя тоже обманули…

– Да нет же! – воскликнула Катя. – Я это даже в истории грузинского виноделия прочла, ещё до приезда в Грузию.

– Любую историю можно причесать под себя.

– Но нельзя переписать книгу, написанную до всей истории, – заявила Катя. – На этом месте был обычный винзавод номер двадцать три, который было велено закрыть при Горбачёве. Когда все виноградники вырубали из-за сухого закона. И тут тоже частично вырубили…

– Зачем же тогда завод понадобился твоей бабушке? – не поверил папа.

– За тем, что до революции эта земля действительно принадлежала роду Кавсадзе. И её отец, мой прадедушка Вахтанг, мечтал, что однажды она снова станет семейной. Секреты вин хранил, и лозы редких сортов в саду. Поэтому бабушка и стала технологом винного производства, от отца мечтой заразилась. А семья Уго тогда вообще в Украину переехала. В девяностых тут и не было никого.

Папа почесал в недоумении подбородок, крякнул:

– Да, Уго учиться в Ростов из Киева приехал. Там не сложилось что-то…

– Бабушка подняла завод, спасла виноградники, а потом дала работу и долю всем членам семьи, – добавил Катя с гордостью.

– Но Уго говорил иначе… – вставил папа.

– Конечно! Ведь именно дядя Уго настраивал меня против Андрея, – сказала Катя, – говорил, что переночевав с другим мужчиной, я опозорю весь род. И предупреждал, что об этом узнают сразу все СМИ. Но его же приёмный сын Бадри похитил меня этой ночью. И пытался удержать силой. И удержал бы, если б не Андрей!

– Интересное получается дело, – закипел я. – Куда не плюнь, везде дядя Уго! Этот подголубоватый любитель болонок! Ты знаешь, Катя, что он живёт у тебя за стенкой?!

– А ты откуда это знаешь? – поразилась Ромашка. – Ты же только ночью через балкон влез!

– В первый раз промахнулся, – угрюмо сказал я, вставая с желанием проломить «папочке Уго» череп в голубой банной шапочке.

– Прослушка? – вставил многоопытный Николай Иваныч.

Мы с отцом подозрительно уставились на стену с часами и розы в корзинах.

– А ещё дядя Уго разговаривал с неким мистером Голдуорси и говорил, что если будут правильные стимулы, какая-то «Она» изменит решение. Потому что Совет директоров его поддержит, а над стимулами он работает. Вы понимаете? – многозначительно сказала Катя.

– Ты – это стимул и инструмент шантажа! – ошарашенно догадался папа. – А «Она» – Алико Кавсадзе.

– А если члены правления – это представители семьи Кавсадзе, то они наверняка возмутятся против того, чтобы компанию и семью всенародно опозорили! Это же Грузия! – торжествующе продолжила Катя. – Или если уже опозорят, то точно…