Наталья Литтера: Батя, Батюшко и Бэмби

Зазвонил телефон, на дисплее высветилось «Ларионов».

— Слушаю, Виктор Иванович.

— Как прошла встреча?

— Очень успешно, — соврала Оля, кинув окурок в урну. — Сегодня вечером отправлю все расценки, а через пару дней позвоню, чтобы узнать решение.

— Вы сейчас в офисе?

Оля посмотрела на стену больничного корпуса.

— Нет, у меня еще встреча, — и не соврала.

— Хорошо. Как освободитесь — перезвоните мне.

— Я поняла, Виктор Иванович.

На нос упала капля. Оля стерла ее пальцем. Вторая приземлилась на плечо, оставив темное пятнышко на ткани. Начинался дождь.

— Дочка, а ты что здесь мокнешь?

— А ты уже все? — Оля подняла глаза на отца.

— Все, — слегка кивнул головой он.

— Как все прошло?

— Нормально.

— Что сказал врач? Какое заключение? Какие лекарства? Или лекарства не нужны? — Оля засыпала отца вопросами, а он лишь немного смущенно улыбался, а потом сказал, взяв ее за плечи:

— Все в порядке, дочка. Я разберусь сам.

— Хорошо. Тебя подвезти в редакцию?

— Нет-нет, я сам, у меня еще… дела. А ты давай быстро в машину, не мокни под дождем. Тебе на работу надо, я же знаю.

Она проводила взглядом отцовскую спину. Он старался идти бодро и уверенно. Оля смотрела на эту спину, и сердце сжималось. И щемило.

На работу надо, да. И шефу перезвонить обещала. Что он хочет узнать?

Когда отец скрылся из виду, Оля решила вернуться сюда к концу рабочего дня.

— Денис Валентинович, это Мария.

Дэн усмехнулся сам себе. То, что на аппарате отображался номер приемной, не останавливало секретаршу главного врача от кокетливого приветствия.

— Здравствуй, Маша, радость наша. Все ли благополучно в доме?

— Здравствуйте, — хихикнула секретарь. — Все хорошо, спасибо. Вас вызывает Георгий Михайлович.

— А я-то надеялся, что ты с благой вестью, — демонстративно вздохнул Денис.

Маша еще раз хихикнула. А потом враз посерьезнела. И отчеканила:

— Срочно.

Срочно он начмеду понадобился, надо же. Не к добру.

К добру было лишь то, что прием завершен. Денис запер дверь и направился на административный этаж. На сегодня он в поликлинике закончил, осталось еще раз заглянуть в отделение.

В приемной помимо секретаря обнаружился хлипкий паренек, сиротливо приютившийся на краю дивана для посетителей.

Дэн кивнул Маше, покосился на дверь, из-за которой доносились громовые раскаты баса главного, и свернул налево, к кабинету начмеда.

— Приветствую, Денис Валентинович, — встал на его появление Смоленцев, радостно поблескивая очками и протягивая руку для пожатия. — Кофе будешь?

— О, даже кофе предлагают, — Денис пожал протянутую ладонь. — Дело плохо.

— Ну что ты такой пессимист, — хмыкнул начмед, садясь на свое место. — Может, я тебе подарок хочу сделать?

— Внимаю с восторгом и трепетом, — Дэн заложил ногу за ногу.

— Денис… — вздохнул Георгий Михайлович, привычным движением растер запястья. И сразу взял быка за рога: — Возьми интерна, а?

— Так я и знал!

— Ну раз знал — возьмешь?

— Мы же договаривались: я работаю один, без медсестры, все делаю сам, ставку вы делите, как вам удобно, — Денис с внешним спокойствием выкладывал свои аргументы. — В ответ вы не нагружаете меня интернами и прочей самодеятельностью. Было такое дело?

— Ну тебе же самому будет проще с помощником!

— Я работаю один, — произнес Денис медленно. Акцентируя паузы между словами.

— Денис… — начмед вздохнул и, решив не тратить напрасно времени, произнес: — Это не просто интерн. За него просили.

Дэн выдал Смоленцеву самый укоризненный взгляд, на который был способен.

— Он внук Паулины Леонтьевны! — принялся оправдываться Георгий Михайлович.

Денис наморщил лоб и память.

— Бывшая начальница департамента?

— Угу.

— Так ее же… лет десять назад… проводили на почетную пенсию. С большим трудом и не с первой попытки, насколько я помню.

— Одиннадцать, — поправил Смоленцев.

— Ну и какая вам теперь с нее корысть? — Денис поерзал в кресле, подергал плечами. Хондроз уже третью неделю вольготно гулял по всей спине и нынче обосновался в грудном отделе. Надо идти сдаваться Рудику.

— А что, должна быть корысть? — вяло огрызнулся начмед.

Дэн в ответ лишь фыркнул, а Смоленцев вздохнул обреченно.

— Она нам столько добра сделала, когда была в должности. Очень много помогала, Денис, понимаешь?

— Ну, теперь-то она давно уже мирная пенсионерка, а не грозный чиновник. Помощи от нее никакой.