Маргарита Ардо - Вокруг пальца

— А что, правда, Саша, ваш шеф сказал, что у него в венах Оле-Ола? — зашушукались с восхищением девочки-официантки в кофе-баре.

— Да, так и сказал, — улыбнулась я.

— Он тебя заставил на стол влазить? — подошла Лали.

— Нет, я сама. Надо же соответствовать.

— Обалдеть, я думала, приврали…

— Александра, а ваш шеф всё время матерится? — спросила неизвестная пока мне девушка с короткой рыжей гривой. — Я — Инна, кстати, оператор в продажах.

— Очень приятно. Да, почти.

— Ты, говорят, суперски переводишь, — подошёл полный юноша в очках, — я — Дима, из маркетинга.

Волей-неволей я почувствовала себя почти звездой. И подумала, что чрезвычайно приятно увидеть нормальные выражения лиц у новых коллег, вместо презрительных и настороженных.

— Мне сказали, вы прекрасно справляетесь, Александра! — прошла мимо с чашечкой кофе та самая дама «из ООН», которая проводила со мной собеседование.

— Спасибо, — улыбнулась я.

Кажется, день сегодня задался, и решение я сделала правильное.

Официантка Настя сама сделала мне латте, и я уже хотела возвращаться в свой кабинет, как рядом послышался бархатный голос:

— Говорят, сегодня в продажах произошла революция?

Я обернулась. Кирилл стоял, заинтригованный, словно не было нашего с ним вчерашнего разговора, пространных и малоприятных намёков. Он улыбнулся открыто и совершенно обворожительно. Моё сердце дрогнуло: ну, хорошо, так и будем считать, что не было. Потому что я точно решила: шефа не предавать. Хоть он и сволочь, конечно. Тиран и манипулятор. Грубиян и матерщинник. Но было в нём что-то такое, неподкупное и честное, чего я во многих других не видела. А Кирилл? Эх, он такой красивый! Я взглянула ему прямо в глаза. Обрадовалась: не было в них пакости! Может, он просто попал под чьё-то влияние? Ведь вчера здесь мне даже уборщица не выказала любезности, а он — наоборот. Хотя и проявил осторожность, как все. Нового и неизвестного многие опасаются. Стоит ли их за это записывать во враги?

Я сменила гнев на милость и улыбнулась в ответ:

— Да, было несколько пламенных слов на баррикадах.

Кирилл встал непозволительно близко, у меня участился пульс. Как же приятно от него пахнет!

— Представляю, как невероятно ты смотрелась на столе, — проговорил он. — Жаль, я этого не видел…

Я смутилась, а затем, затаив дыхание, подняла ресницы и утонула в томном мареве зелёных глаз. Интересно, он не передумал про пятницу? Мне бы очень хотелось поговорить не о работе…

— Сандра! — резкий окрик шефа окатил меня, как ледяным душем.

Я встрепенулась. Он стоял, недовольный и, похоже, готов был вернуться в состояние Зевса. О, нет, не надо! Пожалуй, подобного веселья мне на сегодня уже хватит… Или снова идем на баррикады? Куда теперь?

— Да, шеф, — чересчур звонко ответила я, эхом разнеслось на весь холл.

Кирилл поспешно обернулся к кофе-машине и завозился с кнопочками, словно разгадывал мудрёную комбинацию сейфа.

— Где тебя носит? — гремел Джек. — Мы едем сейчас же в город.

— Я только возьму сумку.

— У тебя тридцать секунд.

Если вы не были в нашем городе летом, вы многое потеряли. Во-первых, жару — в августе она особенно несносна. Даже листья на тополях преждевременно желтеют и сворачиваются в сухие трубочки. Во-вторых, обилие красавиц смешанных кровей, которые ходят в прозрачном, коротком, неприличном; и вообще скорее обнажены, чем одеты.

Судя по широко и заинтересованно раскрытым глазам Джека, вальяжно и с ветерком ведущего свой красный внедорожник, он был не готов пропустить ни одну.

Бабник! — с некоторой долей презрительности отметила я и, скосив глаза на свои классические тёмные брюки, по самую шею застегнутую белую блузку, поняла, что не могу конкурировать ни с той армяночкой с роскошными кудрями в условном сарафанчике, ни с эффектной блондинкой в топе и шортах в попу, при виде которой у Джека отвисла челюсть и чуть не сломалась шея. Впрочем, как и при виде девицы с косами с открытой спиной умопомрачительного комбинезона, или губастой Барби, словно только что выпорхнувшей за кефирчиком из подпольного стриптиз-клуба…

Джек присвистнул.

Бабник! — ещё сердитее подумала я. Если бы можно было думать со скрежетом в мозгах, то это было бы именно оно. Честное слово, было чисто по-женски обидно, что сидящий рядом с тобой великолепный, атлетически сложенный и чертовски привлекательный экземпляр американской мечты обращает внимание вовсе не на тебя! Хотя, с другой стороны, кажется, этого я и добивалась. Меня можно было поздравить с успехом! Фанфары, литавры, гонг. Прямо в лоб…