Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

— Жонатан мне платит вдвое больше!

Эзекиел призадумался. Терять таких квалифицированных работников, как Соледад и Маноло, ему не хотелось, и он решил увеличить им расценки. Но тут к нему неожиданно пожаловал сам Жонатан — с деловым предложением.

— Маноло рассказал мне о своих неприятностях, — начал он, — и я подумал, что мы с тобой могли бы уладить это дело миром. Почему бы нам не объединить наши усилия?

— Каким образом? — спросил Эзекиел, ещё не понимая, к чему тот клонит.

— У тебя давние связи с поставщиками, они продают тебе ткани по низким ценам, — пустился в объяснение Жонатан. — А у меня бойко идёт торговля и есть свободные деньги, на которые я мог бы купить швейные машинки и нанять с десяток хороших портных. А разместили бы мы всё это в бывшей мастерской Агостино. Она же всё равно пустует и не приносит тебе дохода!

— Значит, ты предлагаешь мне совместный бизнес?

— Да, именно так, — подтвердил Жонатан.

— Понятно, — усмехнулся Эзекиел. — Я отдам своё помещение под швейную мастерскую и буду обеспечивать её дешёвыми, но хорошими тканями, ты купишь несколько швейных машинок, а как мы будем делить доходы? Поровну?

— Ну конечно, как и подобает честным компаньонам!

— Нет, — сказал Эзекиел, — я ещё не выжил из ума, чтобы сотрудничать с кем—либо на таких условиях.

— Я могу тоже вкладывать деньги в покупку тканей, — начал торг Жонатан, но Эзекиел ответил ему твёрдым отказом.

— Ну, тогда продай мне то пустующее помещение, — зашёл с другой стороны Жонатан, поняв, что ему не удалось обмануть Эзекиела.

— То помещение принадлежит моему зятю, а он не собирается его продавать, — отрезан Эзекиел.

Жонатан ушёл ни с чем, а Эзекиел мысленно поблагодарил его за хорошую идею.

— Ведь я и сам могу купить несколько машинок и устроить швейный цех в бывшей мастерской Агостино, — поделился он своими соображениями с Ципорой. — А в компаньоны возьму не прохвоста Жонатана, а честных тружеников Соледад и Маноло! Предложу им хорошие деньги, и они, уверен, согласятся. Соледад будет командовать швеями, я буду заниматься торговлей, а управляющим назначу Тони.

— Ты думаешь, он справится? — усомнилась Ципора.

— Справится, если ему будет помогать Камилия, — хитровато усмехнулся Эзекиел. — У неё хорошая хватка, она одна могла бы управлять всем производством, но мне надо как-то пристроить зятя, ты ж понимаешь!

— А он согласится? — вновь высказала опасения Ципора.

— Ну не вечно же ему работать грузчиком! В конце концов, мастерская оформлена на его имя, вот пусть он и позаботится, чтобы она стала приносить доход. А я попробую подослать к нему сеньора Дженаро. Камилия говорила, что он вполне разумный человек. Наверняка он поймёт, в чём выгода для его сына.

В своих предположениях Эзекиел не ошибся: ему не пришлось долго уговаривать Соледад и Маноло, но главное — он обрёл верного союзника в лице Дженаро.

Последнему, правда, не сразу удалось повлиять на сына, однако тут ему очень помогла Камилия. Вдвоём они сумели внушить Тони, что принять предложение Эзекиела — вовсе не означает сесть на шею тестю и даром есть его хлеб.

— Мы же будем работать и получать деньги за свой труд, — убеждала мужа Камилия. — При этом ты не будешь так уставать, а получать будешь несравненно больше, чем тебе сейчас платят на рынке.

Под натиском отца и жены Тони в конечном итоге согласился не только поменять работу, но и переехать обратно в дом тестя.

Когда это случилось, Камилия не смогла скрыть ликования.

— Поздравь меня, мама! — сказала она Ципоре. — Я боролась за своё счастье и победила! Теперь у нас всё будет замечательно! Я никому не отдам моего Тони!

Разделяя радость дочери, Ципора всплакнула.

— Дай-то бог! — сказала она, вытирая набежавшую слезу. — Мы с отцом будем всё делать для того, чтобы твой муж не чувствовал себя ущемлённым.

— Я знаю, мама, — обняла её Камилия. — Мы с Тони будем счастливы, я в этом не сомневаюсь. У меня теперь только одна мечта: забеременеть и родить ребёнка!

— За этим дело не станет, — поддержала её Ципора. — Если вы снова сошлись и спите вместе, то у вас будет ещё много детей!

Пока письмо, отправленное Марией, добиралось до Дженаро, комиссар полиции успел закрыть дело об убийстве Мартино, и теперь можно было спокойно ехать в Сан-Паулу. Фарина своё обещание сдержал: поехал туда вместе с Марией и её ребёнком.

Всю дорогу, пока они ехали в поезде, Мария плакала, и Фарина не мог понять, почему. Ведь даже на похоронах Мартино она не проронила и слезинки, отчего же плакать теперь, когда перед ней открывается новая свободная жизнь?