АlshBetta - Русская [СИ]

Первое самостоятельное прикладывание к груди, что сейчас вызывает улыбку, в тот день вызвало у меня истерику со слезами. Эдвард в два голоса с медсестрой, увещевающей меня, давал подсказки, поддерживал крохотное тельце дочки в моих руках и старался, чтобы все прошло как можно менее волнительно. И все получилось.

Эдвард вставал со мной по ночам, потому что девочки начинали плакать либо сразу дружным хором, либо по очереди, друг за дружкой. Не уверена, что ночные кормления и укачивания дались бы мне так хорошо, не будь рядом Алексайо. Я чувствовала угрызения совести за свое такое круглосуточно-потребительное, по сути, к нему отношение. Только Эдвард не желал ничего слушать — это были его дети, я была его женой, а семья подразумевает именно постоянное присутствие, помощь и поддержку. Эдвард успевал еще и Дамирку отвозить и забирать из школы.

Сейчас я понимаю, почему у него на все хватало сил, энергии и запала — и почему хватает их теперь — слишком долгое, почти вечное ожидание. Несбывшаяся мечта иметь ребенка пригибала его к земле и мучила ночами куда больше сегодняшней ответственности за дочек и нашего взаимного ухода за ними. А с Дамиром у них с самого начала был особый контакт.

— Предлагаю забег к ванной, — Алексайо, поднимаясь с постели, на воображаемом старте занимает свою позицию, — мама как раз купила нам новую клубничную пасту… и кто первый добежит, тот первый ее и попробует.

Мгновенно включившиеся в его игру, которая так часто спасает в подобных ситуациях, девчонки становятся рядом с папой. Элли показывает Софине язык, обещая прийти первой, а та, ухмыляясь, убежденно качает головой. Эдвард касается пальцами плечиков обеих.

— На раз, два… три!

Малышки метко пущенными стрелами несутся к ванной комнате. Их волосы, распущенные после душа, уже на порядок длиннее, чем мне помнится. И так красиво вьются на радость папочке… который, изображая свое участие в забеге, намеренно медленными шажками подбирается к двери.

Ангелина все-таки приходит первой, опередив сестру на полсекунды. Ксай утешает Софину, что последний-то все равно он — черепашка. Малышки смеются, ласково гладя папины щеки. Говорят, очень хорошая черепашка.

Эдвард чистит зубы вместе с детьми, снова показывая им, как правильно это делать, и подавая пример собственными движениями. Получившийся у каждой результат лично проверяет.

— Умницы, девчонки!

Из-за спины меня вдруг обнимают — мягкие ладошки Дамирки смыкаются на поясе.

Колокольчик, уже с уставшими глазами, стоит в коридоре, прижимаясь ко мне. Волосы его почти высохли после ванной, но кончики прядей челки еще влажноваты.

— Уже переоделся, родной? — я глажу его спину, не разрывая объятий. — Как раз вовремя, папа будет читать сказку.

— Люблю сказки…

— Поэтому нам важно ничего не пропустить, — я протягиваю сыну руку, кивая на комнату, — пойдем слушать, солнышко.

Дамир не намерен отказываться.

Эдвард, чьи ладони оккупированы ладошками девчонок, возвращается в детскую. Ласково улыбается сыну.

— С легким паром, мой котенок.

— Ты обещал почитать сказку, папа, — сонно напоминает Дамирка, — да?..

Ксай оглядывается на кроватки близняшек, устроенные достаточно близко друг к другу, но все же слишком узкие. Глядит и на разобранную софу, заложенную игрушками. Аметисты присматриваются ко мне. Я незаметно киваю.

— Тут мы все не поместимся, а вот у нас на кровати — вполне. Как насчет поспать с нами, дети?

Победное ликование всех наших крошек ощутимо кожей. Ксай не так часто дает малышам подобные вольности, уверенный, что у себя им будет и удобнее, и проще, но порой, все же, мы нарушаем правила. Да и ночь сегодня рождественская, особенная во всех планах.

В нашей греческой спальне мало что изменилось за прошедшее время, разве что теперь мне полюбилось белое постельное белье, а на стенах, помимо «Афинской школы», появилось несколько акварельных портретов наших детей. Мы вернулись из России на православное Рождество с запасом вдохновения — его воплощение теперь то и дело украшает дом.

Дети забираются на широкую кровать первыми. Я и Эдвард устраиваемся возле них, довольствуясь небольшой площадью, только это совсем не смущает. София-Дарина у моего бока, Дамирка — посредине, а Ангелина прижимается к папе. Он уже открывает увлекательную русскую книжку — «Приключения Хомы», чьи герои малышкам и Дамиру по нраву — и начинает читать.

Наш Колокольчик слушает внимательнее всех. И с папой, и со мной, он с самого начала влился в традицию рассказов и сказок перед сном, теперь это особый ритуал семейной близости, ощущение любви и поддержки.