АlshBetta - Русская [СИ]

— Настоящая принцесса, — подтверждаю я, оставляя пряничный домик на столе, по центру, — целый королевский дом у нас.

— Чем больше на свете принцесс, тем лучше, — замечает Рональд. Он сидит на полу, обнимая Софину, а она вертится в его руках, как ей хочется. Рональд на удивление терпелив к внучкам — первое время меня это поражало.

Я встречаюсь взглядом с отцом и не могу сдержать дружелюбной улыбки. Всегда чрезвычайно мило, когда он возится с девочками. К тому же, я могу на него рассчитывать — и могу их ему доверить.

…Нужно было забрать Дамира из школы. Объявили штормовое предупреждение, так что занятия закончились на два часа раньше — и Ксай, занятый делами на другом конце города, никак бы не успел. Я оставляла лисят с Розмари и Рональдом, гостившими у нас, с тяжелым сердцем. Вернее, с Рональдом — с тяжелым, потому что в Роз сомнений не было, я знала, она справится с малышками. Но они вместе… и без меня… девочки спали, когда я уходила и, возможно, это чуть облегчило ситуацию. Но даже Дамирка, который, быстро запрыгнув в машину от внезапно начавшегося проливного дождя, почувствовал мою нервозность.

Молния ударяет первый раз, когда мы стоим в пробке в центре города. Делит небо пополам, зигзагом очерчивает облака и косые капли ливня. Дамир ежится на заднем сидении.

— Она страшная, мама…

— Нас не достанет, не переживай, — успокаиваю его, тревожно взглянув на небо, — все хорошо…

Это так. Бороться со страхом молний я начала еще в день звонка о свадьбе Константы, когда поняла, как пагубно влияет мой ужас на здоровье Ксая. Затем были пробы перед беременностью, с Дамиркой… и та последняя гроза, какую мы пережили все вместе, положила начало новой эре — отсутствию страха. Я уговаривала себя, убеждала, заклинала… поддерживал Эдвард… и постепенно все практически сошло на нет. Не буду лукавить, быть может, наши начавшие налаживаться отношения с отцом тоже помогли.

— Девочки испугаются, — хмуро подмечает Дамир, прижавшись к креслу и стараясь не смотреть в окно, — Софинка так боится их…

Я что есть мочи сжимаю руль. Простая истина, озвученная сыном, крайне правдива. Элли не любит гром, как и все дети, опасается молний, но не критично. А вот Софина как будто унаследовала мой страх. Она всегда горько рыдает и долго не может успокоиться даже после окончания бури. Ей нужна я. Обеим девочкам нужна я. А они в одиночестве…

Я еду по городу быстро, как только это становится возможным, хоть и стараюсь не забывать о безопасности. Мы добираемся за полчаса и Дамир, которого торопливо освобождаю из кресла, не меньше моего хочет домой. Мы бежим на крыльцо вместе.

— Ох, мой зайчонок, ты весь мокрый, — нам открывает Роз, укачивающая на руках Ангелину. Та дремлет, тихонько хмурясь, но не плача. — Снимай-ка все, сейчас будем греться.

— Где Софина, мама? — требовательно зову я.

— Она с Ронном, Белла. Послушай…

Но я не слушаю. Я спешу наверх, в детскую, подгоняемая и страхом, и отчаяньем, и чувством вины. Я так нужна дочке, а все никак не приду. Она, наверное, в ужасе…

Я не слышу рыданий — первое, что понимаю, когда вхожу в детскую. Прежде кричавшая так, что синели губы, Софина лишь жалобно всхлипывает, встречая меня. Маленькие фиолетовые глазки, мокрые от слез, испуганны, но… утешены. То крохотное, нежное чувство близости кого-то родного, кому можно верить, мерцает в них.

Рональд, держа внучку на руках и очень нежно поглаживая ее спинку, нашептывает девочке какие-то успокаивающие слова. От них она и не плачет в полную силу.

Они оба реагируют на мое появление, резко обернувшись. От Рональда веет уверенностью и спокойствием.

— Папа?..

— Все хорошо, Белла, — он мягко целует макушку Софины, унимая остатки ее всхлипов — все хорошо…

Я делаю глубокий вдох.

Истории, меняющие не только нашу жизнь, но и отношение к другим людям, случаются не так часто, но случаются. И та гроза, как апогей, раскрыла мне глаза на многие вещи.

— Не проказничай с дедушкой, Софин, — заприметив, как малышка тянется за очками отца в его карман, предупреждаю я.

София-Дарина смущенно хихикает, прижавшись к Рональду.

— Она сегодня очень послушная девочка, — объявляет он, легонько пощекотав внучку, — правда ведь, Софинка?

— Ага…

— Ага, — хмыкаю я, но довольно. Ксай, всегда необычайно приметливый (и когда я уже привыкну), это видит. В его взгляде умиротворяющее «все у нас хорошо». Кто-кто, а μπαμπάς Xai не позволит, чтобы к его долгожданным дочкам относились хоть на грамм неподобающе. Защитник в нем не так явен, но живет и здравствует, порой являясь в очень яркой ипостаси. Ксай всегда знает, где я, где дети, и все ли у нас в порядке. Это неотъемлемая черта его отцовской стороны личности. И я рада — ощущение полной защищенности бесценно.