Лора Тейлор Нейми - Библиотека потерянных вещей

Когда я почувствовала, что персонаж начинает сливаться со мной настоящей, я остановилась. Нет, к этому я еще не готова. Возможно, скоро буду… а может, и нет.

Я сложила письмо. Сунула его на место в книгу Диккенса и поставила том на полку. А потом легла в постель, под мои – и только мои – чистые простыни цвета слоновой кости.

Бледно-голубая материя шелестела, касаясь моих ног, – это было самое роскошное платье из всех, что мне довелось носить. Марисоль одернула на мне плотную парчу, и она идеально легла по фигуре. Под элегантными складками по венам бежал адреналин.

– Ты хоть ела? Я про нормальную еду, – спросила Марисоль, когда мы входили в гримерку.

– Да, мамочка. Целый бейгл с корицей и сливочным сыром. – Правда, из-за этого у меня теперь живот скрутило.

– Да здравствуют углеводы.

Подруга помогла мне надеть к первому акту перешитый жакет-болеро с цветами и застегнула пуговицы цвета слоновой кости. Потом спрятала мои волосы под нейлоновой шапочкой и натянула поверх нее парик Беатриче, волосы на котором были элегантно уложены. После отступила на шаг и расплылась в широкой улыбке.

– Малышка, ты прелестный ангельский цветок. Красивей тебя не найти.

Я неуверенно улыбнулась. Такие слова про себя мне не часто доводилось слышать. Но ведь подруга никогда не врала.

– Теперь пора… – Внимание Марисоль привлекло что-то у меня за спиной.

Я обернулась: не что-то, а кто-то.

– Мама?

В дверях, ведущих из фойе для актеров, стояла Тереза Уэллс, на ней было темно-синее платье и высокие шоколадные сапоги.

– Давай помогу тебе накраситься. – Она протянула мне набор косметики. – Конечно, Марисоль и сама может, но ведь я разбираюсь в сценическом гриме.

Марисоль посмотрела на меня, я кивнула. Она подвела маму к туалетному столику:

– Замечательно. Можете здесь располагаться, а мое дело сделано.

Пока мама раскладывала свой набор, я отвела Марисоль в сторону:

– Я бы не пережила эту неделю без твоей помощи.

Подруга подмигнула мне.

– Знаю. Слушай, а твоя бабушка придет? – спросила она, одними губами проговорив слово «неловко».

– К счастью, я на сцене – та единственная неловкость, с которой мне придется сегодня столкнуться. Она в Канкуне с друзьями из книжного клуба. Я обещала показать ей видеозапись спектакля.

Кивнув, Марисоль едва заметно вздохнула и стала буравить меня глазами. Я почувствовала, какие слова она собирается сказать, и подняла руку.

– Не надо, – прошептала я сдавленным голосом. – Не сейчас.

Оставь сцену поцелуя на бумаге. Скажешь вслух – сделаешь настоящим.

– Ладно. Ну, родственники мне место заняли. – Марисоль заключила меня в объятия. – Ах, Дарси, не стану желать тебе ни пуха ни пера. Это вообще не то. Ни одной пушинки тебе!

Что бы ни случилось, лишь бы мое сердце не пострадало!

Мне нужно было абсолютно неподвижно сидеть за туалетным столиком. Мама, сделав резкий контур скул, подрисовала мне золотисто-коричневым карандашом брови.

– Как здорово, – сказала она таким радостным голосом, какого я не слышала у нее много месяцев. – А помнишь, ты, когда была маленькая, любила красить мне ногти разным лаком?

Мне приходилось сидеть с застывшим лицом, поэтому я просто издала едва слышный звук. Когда мама отвела кисточку в сторону, я сказала:

– А ты никогда не снимала этот неровный маникюр всех цветов радуги, даже когда шла на работу.

В зеркале появилась мамина улыбка.

– Ногти я перекрашивала за прилавком «Элизы Б.» до открытия, чтобы ты не видела.

Сердце, оттаяв, чаще забилось в груди. Здесь, вне нашей квартиры, все было совсем иначе. Все было так, как и должно было быть: мама с дочкой экспериментируют с косметикой. До боли хотелось, чтобы наступил день, когда мы сможем так вести себя и дома. Сможет ли мама избавиться от гнета болезни и освободить наш дом? Я на это надеялась. Но за годы жизни с накопительством я уже поняла, как обращаться с надеждой. Я держала ее на расстоянии вытянутой руки. Еще помогало, если повторять в голове строчку за строчкой. Текст меня успокаивал.

Когда с глазами было покончено, осталась губная помада – последний штрих. Мама нанесла мне телесно-розовый оттенок.

– Тебе нравится? Мне кажется, он подчеркивает цвет кожи и выглядит исторически достоверно.